Тень Уробороса.Фарс

А одной из предпосылок ареста было появление в нью-йоркском Управлении юноши-фаустянина[6] с чудовищной информацией о перевороте, что назревал в Галактическом Содружестве. Имени и данных этого человека не было в Главном Компьютере. Каждый житель Содружества с самого рождения был «учтен» ОПКР и внесен в реестр. Любое нарушение каралось очень строго, в некоторых случаях две статьи Конвенции предусматривали даже смертную казнь. Поначалу рассказ фаустянина Зила Элинора сочли едва ли не бредом сумасшедшего. Однако правоохранительным структурам положено проверять любые, даже менее тревожные показания. И проверка принесла неутешительные результаты: версия мятежа оправдывалась.

И, наконец, не знала подполковник Лаунгвальд, что вовсе не Фаина-Ефимия Паллада сидела у нее в «зеркальном ящике» в последнюю декаду мая. Не могла она сидеть там. Физически не могла, ибо находилась более чем за тысячу километров от Москвы, в Одессе, и даже в мыслях не держала возвращаться домой до конца лета.

Но вернемся все же к тому, о чем Лора Лаунгвальд знала и что планировала предпринять в ближайшее время.

Вызов Лаунгвальд отозвался глубоко в сознании Александры фразой: «Старуха очнулась!» То, что «старуха» в прошлом была ее покровительницей, что она спасла Коваль от неприятностей, давно стерлось в памяти. Век благодарности короток. Затем родился вопрос: «За каким чертом я понадобилась в Москве?» Но даже присутствуй рядом с лейтенантом внимательный наблюдатель — и он не уловил бы на ее лице ни тени подобных мыслей.

«Старуха» встретила Александру в своем новом кабинете. Одного-единственного взгляда лейтенанту хватило, чтобы убедиться: уклад прежнего «места обитания» Лаунгвальд перенесен и сюда. Мрачнейшая обстановка атмосферных виртуальных игрушек призвана была подавлять личность «всякого, сюда вошедшего».

— Да, лейтенант, входите, присаживайтесь.

Лаунгвальд пожала руку Александры, кивнула на стул и прошла к своему креслу во главе стола, выполненного из натурального мореного дуба, покрытого по древней, классической технологии черным лаком. Черномраморная же статуэтка-часы, развернутая циферблатом к хозяйке кабинета, изображала младенцев-ангелочков.

— Простите, я слегка опоздала, госпожа подполковник.

— Ничего, Александра.

Да и сама полковник-гермафродит ни на гран не изменилась за прошедшие годы. Все тот же дистрофический пингвин, как про себя называла ее бывшая подчиненная. Прозвище это родилось у Александры само собой, при первом же взгляде на походку шефа, когда та медленно и с достоинством шествовала мимо, выворачивая стопы носками в стороны и неся высушенное, всегда утянутое в мундир, тело на двух тонких ножках.

Увы, но более половины правительства во главе с нынешним Президентом Содружества имели те же отклонения от нормы, что у Лаунгвальд — все они не могли считаться ни полноценными женщинами, ни стопроцентными мужчинами. Мало кто знал об этом, ибо посвященные предпочитали молчать.

Страшный порок новой эры, «награда» за военные успехи прошлого тысячелетия, дань активно развивающейся промышленности, плата за риск тех прапрабабушек, которые двести-триста лет назад не поверили ученым и не воспользовались услугами очищающего человеческие гены Инкубатора…

Прабабушки самостоятельно рожали уродов, и уродства передавались через одно, два, а то и три поколения. И гермафродиты были не самым страшным отклонением. Наученные горьким опытом и пренебрежением общества, дамы все же отказались от консервативного способа репродукции. Увы, но приди они к Инкубатору хотя бы на полтора века раньше, нынешняя стуация была бы другой — в позитивную сторону.

К счастью, с каждым десятилетием сбоев становилось все меньше: генетики изобретали все более эффективные фильтры для отбора качественного материала.

Сейчас, во времена правления женщин, несчастным гермафродитам было выгоднее изображать из себя существа женского пола — тем, конечно, чьи внешние данные позволяли это сделать. Лоре Лаунгвальд и президенту Ольге Самшит — позволяли.

— Лейтенант, вы командируетесь на Колумб, — без предисловий сообщила подполковник, впиваясь взглядом глинисто-желтых глаз в лицо Александры.

Коваль и виду не подала, что удивилась. Но удивилась она сильно. Не так уж часто сотрудникам ВПРУ Земли приходилось отбывать для выполнения заданий на другие планеты Содружества. Тем более — на курортные планеты, каковой являлся Колумб, спутник Кастора в звездной системе Gemini.[7]

Лаунгвальд активировала информнакопитель, и лейтенанту ничего не оставалось, как извлечь линзу и приложить ее к своему зрачку для просмотра сведений.

— Фаина-Ефимия? — переспросила Александра после считки. — Она вернулась на службу?!