Тень Уробороса (Лицедеи)

— К флайеру в Арлингтон, затем — в «Санта Монику» Нью-Йорка, Чез, — сказала Джо. — Спинотти и Малареда, вы остаетесь. Поднимитесь наверх и скажите майору Сендз, что я направила вас в ее распоряжение. Докладываться мне каждые двадцать минут.

Витторио выплюнул последнюю скорлупу, встал с дивана и отряхнулся. Истинный Порко!

А мы снова помчались в Нью-Йорк.

5. В госпитале «Санта Моника»

Нью-Йорк, клиника при ВПРУ, 5 августа 999 года

К нашему приезду Жилайтис только-только пришел в себя от наркоза. Он, конечно, не ожидал, что у его изголовья будут дежурить две оркоподобные личности в мундирах ВО. Ради того, чтобы он не создавал проблем ни им, ни себе, вояки были готовы даже собственноручно подсунуть под пациента «утку».

Я изучил его на информнакопителе у дежурной медсестры. Ни малейших сомнений: это он. «Перышки», конечно, немного примялись, то есть прическа была уже не та, но во всем остальном — мой клиент.

— Ну поглядим, что он будет сочинять, — я на всякий случай проверил состояние своего оружия. Эх, мне в этом камзоле даже «плазменник» вытаскивать несподручно! Но хотя бы мой кинжал на своем прежнем месте. — О'кей, идем!

Мы не договаривались с Джокондой о манере ведения допроса — все выйдет само собой. Это все-таки не контрразведчица Стефания Каприччо, слухи о садистских наклонностях которой разнеслись далеко за пределы американских филиалов ВПРУ.

— Вся документация подтвердила: на момент совершения обоих преступлений он находился под наркозом, — еще раз, по пути в палату, предупредила меня Джо. — И тому есть немало свидетелей…

— В самолете тоже было немало свидетелей. Если не больше. С этим-то ты согласишься, мисс Корректность?

— Сейчас разберемся, — Бароччи была неуязвима для моих подколок.

При нашем появлении Жилайтис слегка приподнялся на локтях, но на его плечо тут же опустилась предостерегающая длань конвоира. Парень беспомощно оглядел нас:

— Я не знаю, за что меня арестовали, — сказал он заплетающимся после наркоза языком.

Малейшие сомнения улетучились: это был он. Абсолютно тот же голос. Впрочем, мне ли тягаться с электроникой, фиксирующей отпечатки пальцев и рисунок сетчатки? Это уже так, для самоубеждения…

И тут меня впервые со вчерашнего дня скрутило от невыносимой головной боли, которая пронзила мозг и током прокатилась затем по всему телу сверху вниз. Я схватился за тумбочку и рефлекторно прижал к носу ладонь. Из ноздрей хлынула горячая струя, словно что-то взорвалось там, в глубине переносицы.

Перед глазами возник образ мужчины со странным птичьим лицом и в темно-лиловом облачении, напоминающим древние рясы священников. Мужчина держал в руке раскачивающийся на цепочке золотой диск, отдаленно похожий на наши с Фаиной свадебные медальоны, и тихо что-то говорил. Блики от этого необычного «амулета» слепили меня, я жмурился, мне хотелось плакать, чтобы это прекратилось.

— Amen! — сказал мужчина.

Пелена спала. Опершись на стенку, я сидел на полу, надо мной склонялась Джо и один из «орков»-конвоиров. Я почувствовал исходящую от «эльфийки» теплую волну поддержки. Не сомневаюсь, что лишь благодаря ее вмешательству мне стало гораздо легче. Да и боль отступила.

— Что с вами, офицер? — взволнованно спрашивал громила, сержант ВО. — Вы в порядке?

— В порядке, — я взял протянутое мне бумажное полотенце и стер кровь с лица.

Жилайтис смотрел на меня с испугом и изумлением. Но в его глазах не было одного нюанса — узнавания. Я чувствовал: этот парень видит меня впервые в жизни. И это не сыграешь. Подсознание не обманывает…

— Ты в состоянии продолжать? — уточнила Джо, протягивая мне руку, уцепившись за которую я поднялся на ноги.

— Да, вполне… — палата перестала качаться. — Да.

— Андрес Жилайтис, 19 января 971 года рождения, регистрация в Вашингтоне, группа крови «А», отрицательный резус-фактор? — выдала Бароччи, поворачиваясь к подозреваемому.

— Да… — согласился парень.

В самолете я слегка ошибся: Андрес на год младше меня. Ну, несущественно…

— С чем вы обратились за помощью в клинику? — продолжала Джоконда.

— Мне два раза в год приходится делать полное переливание крови и чистку лимфы. Вы можете уточнить мой диагноз в записях врачей — у меня неоперабельная дисфункция щитовидной железы и… — он нервно указывал пальцем куда-то на дверь. — Но скажите, что я сделал, господа?

— Вы работаете частным охранником у Маргариты Зейдельман, — не обратив никакого внимания на его вопрос, констатировала начальница «Черных эльфов».

— Ну…

— Поточнее, пожалуйста. Ваши слова фиксируются в протоколе.

— Да. Работаю. Частным этим… охранником. А в чем все-таки дело, леди и джентльмены? Я имею право это знать!

— Помолчите, — посоветовал я, двигая к изголовью кровати стул и присаживаясь на него. — Если говорить о правах, вы не имели их на то, чтобы занимать эту должность. По 834 статье Конвенции Содружества. Это обоюдное нарушение закона: и со стороны работодателя, и со стороны нанимаемого. Или вы скрыли свою истинную биологическую принадлежность, господин Жилайтис?