Тень в комнате с портретом

Джонатану исполнилось двадцать восемь, Эммелина же была младше его на три года. Их брак длился уже семь лет, и лишь два года назад их семейство заполучило наследника, маленького Джонатана. Мать обожала сына, и Кэтрин сперва с явным удивлением смотрела на невестку, не понимая, как могла Эммелина оставить малыша и поехать в Кромберри ради сомнительного удовольствия поучаствовать в заседаниях местного попечительского совета. Но уже через пару минут Кэти вспомнила, как любили малыша родители Эммелины, а следом ей пришло на память письмо своей собственной матери. Старшая миссис Хаддон писала, что теперь, когда Джонатан управляет крупным приходом, Эммелине необходимо чаще бывать в обществе, принимать у себя наиболее почтенных прихожан и непременно если не возглавить, то занять видное место во всех благотворительных обществах, какие найдутся поблизости. Видимо, Эммелине пришлось последовать совету свекрови, даже если ей и не по душе были подобные занятия. Хотя, глядя на других дам-попечительниц, переговаривавшихся сейчас наверху, можно было вообразить, что заседания благотворительного комитета проходят в Бате куда веселей и Джонатан, возможно, гораздо чаще выходит в свет вместе с супругой.

Мать никогда не говорила ничего подобного при младшей дочери, но Кэтрин знала, что любовь Джонатана к жене далека от той, о которой мечтает любая девушка до замужества. И что поведение преподобного Хаддона отнюдь не безупречно, и это еще мягко сказано.

– Мы так рады видеть тебя, милое дитя! – Дядюшка Томас виделся с женой своего племянника лишь несколько раз и не сразу узнал ее, но был искренне расположен к Эммелине. Да и как могло быть иначе, учитывая, что ее собственный отец был владельцем нескольких гостиниц? На свадьбе Джонатана и Эммелины мистер Лофтли с отцом невесты провели за обеденным столом столько времени, что их пришлось провожать в спальни четверым лакеям. Мать Джонатана несколько лет при каждом удобном случае попрекала брата, но дядюшка Томас не сильно расстраивался по этому поводу.

– В самом деле, это такая приятная неожиданность, принимать тебя в нашей скромной гостинице! – Миссис Лофтли одобрительно рассматривала модный туалет Эммелины, но внезапно спохватилась и задала вопрос, который, по правде говоря, надо было задать с самого начала, как только гостьи переступили порог «Охотников и свиньи». – Но кто же эта прелестная леди?

Вслед за тетушкой Кэтрин посмотрела на еще одну даму, все время приветствий остававшуюся чуть позади Эммелины.

– Ох, прошу простить меня, я не представила вам свою подругу! – с неподдельным огорчением в голосе воскликнула Эммелина. – Мисс Агнес Беррингтон, моя подруга еще со времен пансиона. Агнес гостит у меня, и я была очень рада, когда мне удалось уговорить ее отправиться со мной в Кромберри. Я еще так недавно состою в попечительском комитете, что не успела сдружиться с его участницами. Эти же дамы, напротив, знакомы много лет и поддерживают тесную дружбу. Я боялась, что в дороге почувствую себя одинокой и позабытой, и захотела избежать этого тягостного чувства, взяв с собой подругу.

– На самом деле ни тебе, ни мне не пришлось испытать его, – впервые заговорила мисс Беррингтон. – Эти дамы были очень любезны и милы и не оставляли нас своей заботой и вниманием.

– Ты права, Агнес, но я не могла знать этого заранее. – Эммелина неловко улыбнулась.

Кэтрин и ее дядя и тетя с доброжелательным интересом рассматривали неожиданную гостью. Все они должны были подумать одно и то же – мисс Беррингтон разделяет одиночество Эммелины не только во время путешествия, но и дома, когда Джонатан проводит время в гостях у лучших семейств.

Мисс Беррингтон должна была быть ровесницей Эммелины, но выглядела моложе, никто не дал бы ей больше двадцати лет. Она уже сняла шляпку, и густые светло-рыжие локоны беспорядочно окружили овальное лицо с маленьким носиком и чуть ли не огромными зеленовато-серыми глазами. Темные от природы ресницы и брови и нежный румянец делали личико мисс Агнес выразительным и невероятно хорошеньким.

Под серебристой пелериной виднелось дорожное платье из теплой серой шерсти, отделанное старинными кружевами. Мисс Беррингтон, кажется, охотно отвечала добротой на доброту и сейчас тепло поздоровалась с хозяевами гостиницы и их племянницей. Судя по отсутствию удивления на ее лице, Эммелина уже рассказала ей, что найдет в Кромберри родственников своего мужа.

– Надеюсь, мое присутствие не обременит вас, мистер Лофтли, и у вас найдется для меня свободная спальня, – обратилась Агнес к дядюшке Томасу.

Миссис Лофтли тут же громко ахнула, как делала всегда, если что-то удивляло или пугало ее.

– Боже мой, дорогая мисс Беррингтон, до сих пор мне и в голову не приходило, что вместо четырех леди к нам прибыло пять! Увы, все комнаты в нашей гостинице уже заняты! Так случилось, что, кроме тех гостей, о чьем прибытии нам было известно заранее, к нам приедет еще и миссис Роуленд со своим братом. И свободных спален не остается!

Мисс Беррингтон растерянно улыбалась, чувствуя себя неловко, но Эммелина тотчас встрепенулась: