– Да, с этим ничего нельзя было поделать. И дети у него с Анн-Мари есть, твои единокровные, Анн и Мари. Им было семь и пять, когда родители развелись. Оставить женщину – это одно, но бросить ее с двумя детьми… – Нетта внезапно вскрикнула: Микке добрался до натоптыша.
– Тебе бы к ортопеду… или как он называется. – Микке попробовал пошутить: – К ножнику.
– Ты знаешь, сколько это стоит?
Ой-ой, снова опасная тема. Микке погладил мать по лодыжке.
– А после тебя была эта Барбру? Мать Йенни.
– Да, насколько мне известно. Хотя он, наверное, и к другим залезал под юбку. Ну что, хватит? Все выведал?
Нет, подумал Микке, толком не зная, какой вопрос задать следующим. Он пожал плечами, погладил лодыжку еще раз и опустил ногу на пол.
– А почему у тебя девушки нет, Микке? – протянула она, доставая сигарету. – Если уж ты мне задаешь вопросы, то и я могу порасспрашивать. Не обидишься?
– Нет, – буркнул Микке.
– Я уже начала удивляться – ну, знаешь, как мать. Катрин тоже спрашивала. Ты же симпатичный, Микке. Похож на него. Мускулы, все такое. Девушкам такие нравятся.
Микке чувствовал, что краснеет. Жар распространялся от груди вниз и вверх, до самых ушей.
– Катрин даже спросила как-то раз: думаешь, он это самое? Я сказала – нет, только не Микке. Он не такой.
Микке мог бы разозлиться. Мог бы выйти из себя. Имел полное право. Но это стало бы тактической ошибкой. Он хотел, чтобы Нетта побольше рассказала о Натане. Посоветовала бы, что нужно делать дальше, – сама о том не зная.
– Перестань, – сказал он.
– Прости, что спрашиваю, но ты… вообще с девушками спал?
– И не раз, а что?
– Ничего, просто спросила. Беспокоюсь. Не то чтоб я тебя выставила за дверь – ну, если б ты сказал, что гей. Юнас Гардель – гей. И ничего, достиг в жизни успеха. Не говоря уже о его жене… или муже… или как сказать – ну, Марк Левенгуд. У него вообще денег до фига.
– Я не гей.
– Точно?
– Блин, мам…
– Нет, ну я бы ничего… но Натан – он бы поморщился.
– То есть?
– Ну, его единственный сын… – Нетта визгливо засмеялась.
– Ну и что?
– У него были планы насчет тебя. Если у мужика один сын и пять дочерей, сам понимаешь… Тогда на сына вся надежда.
Микке почувствовал прилив гордости.
– Он… обрадовался, когда я родился?
– Конечно, еще бы. Четыре дочери – и вдруг бэбик с краником. Да еще и похож на него. Ты бы видел его детские фотки, где ему три-четыре года. Ты и он – одно лицо.
– Правда?
– Угу.
– А где эти фотографии?
– Не знаю. Он все личные вещи забрал с собой, когда переезжал к Барбру.
– Но… почему он переехал? Он что, влюбился в нее, пока вы…
Нетта поднялась и, пошатываясь, изобразила несколько танцевальных па.
– Жизнь – сложная штука, – произнесла она уже заплетающимся языком. – Твой отец был… у него были и хорошие стороны, это да… но он был ненадежным, неприкаянным. Он был бродягой – и физически, и… как это называется… психически.
Глава 9
Тор ждал ее у подъезда. Она появилась в четверть седьмого утра. У стены к этому времени выросла кучка окурков. Йилл слезла с велосипеда и изумленно уставилась на него. Он смущенно засмеялся. Шагнул вперед, взялся за руль велосипеда, покачал его из стороны в сторону.
– Прости, – сказал он. – Я скоро уйду, просто проезжал мимо и остановился – размяться.
– Я тебе звонила. Ты куда-то спешишь?
– Ну…
– Тогда заходи! – Йилл поставила велосипед под навес и пристегнула.
– Йилл, ты всю ночь работала, тебе надо поспать.
– Не болтай чепухи. Пойдем.
– Ладно, ненадолго.
Постель была не убрана, в комнате царил беспорядок. Раскрытый чемодан лежал посреди комнаты.
– Я хочу чаю, а ты?
– Я тоже, спасибо.
Йилл включила чайник, достала банку чая с черной смородиной.
– А поесть у меня нечего.
– Я не голоден.
Йилл поставила на стол чашки – большие, цветастые, подаренные Берит.
– Прости, что помешал своим звонком сегодня ночью.
– Ты не помешал.
– Конечно, помешал. Но мне было так…
– А сейчас лучше?
– Да, поездил на машине. Теперь лучше. – Тор улыбнулся, глядя на Йилл.
С озера доносился рокот мотора. Йилл знала расписание: это был «Балтик Викинг», направляющийся в Чёпинг из Польши с грузом жидкого аммиака. Большое оранжевое судно из Осло. Однажды она была на борту, с лоцманом Билли. Почти весь экипаж был с Филиппин. Билли перешучивался с ними, один раз махнул рукой в ее сторону, она услышала слова «second wife»[10]. Все понимающе ухмыльнулись. У многих иностранных моряков была семья дома плюс жена в Швеции.
Чай был готов. Йилл наполнила чашки и поставила на стол мед, масло и вазочку с сухарями. Тор грел руки над своей чашкой. Худые, жилистые руки с заусенцами и пятнами никотина.
– Тебе часто снится… она? – осторожно спросила Йилл. – Когда мы жили в той синей гостинице, тоже…
– Теперь реже. Раньше, сразу после исчезновения, она снилась мне каждый раз, как удавалось уснуть. А теперь почти никогда. И самое ужасное – все труднее вспомнить ее лицо.
– Шесть лет – это много.
– Шесть лет и семь месяцев.
– Да.
– Сегодня ночью я несколько часов ездил на машине, не знаю почему. Просто так получилось. Доехал и до Хэссельбю.
– Правда? – недоверчиво переспросила Йилл.