Тень ведьмы

- Когда он вернется назад? — спросила я. Мысль, что я никогда не увижу его вновь, наполняла меня неописуемой грустью.

- Это невозможно знать, — ответила донья Мерседес. — Месяцев через шесть, а возможно и больше. Он поступает так, потому что чувствует, что должен оплатить огромный долг.

- Кому он должен?

Она взглянула на Канделярию, затем они посмотрели на меня, словно я должна была все знать.

- Ведьмы понимают долги такого рода в более своеобразной манере, — наконец сказала донья Мерседес. — Целители обращают свои молитвы к святым, к Святой Деве и к господу нашему, Иисусу Христу. Ведьмы обращают молитвы к силе, они завлекают ее своими заклинаниями. — Она встала с кровати и прошлась по комнате. Тихо, словно говоря это самой себе, она продолжала рассказывать о том, что хотя Августин молился святым, он был обязан более высшему порядку, порядку, который не был человеческим.

Донья Мерседес помолчала несколько секунд, затем быстро взглянула на меня.

- Августин знал об этом высшем порядке всю свою жизнь, даже когда был ребенком, — продолжала она. — Он говорил тебе когда-нибудь, что тот мужчина, который хотел забрать с собой его мать, нашел его темной ночью в дождь уже полумертвым и принес его ко мне?

Не ожидая от меня ответа, она быстро добавила: — Быть в гармонии с высшим порядком всегда было секретом удач Августина. Он воплощал это через целительство и колдовство.

Она вновь сделала паузу, разглядывая потолок.

- Этот высший порядок вручил дар Августину и Канделярии, — продолжала она, опуская взгляд на меня. — Он помог им в момент рождения. Канделярия оплатила часть своего долга став моей служанкой. Она наилучшая служанка.

Донья Мерседес подошла к двери, но прежде чем выйти, повернулась ко мне и Канделярии. Ослепительная улыбка сияла на ее лице.

- Я думаю, что, в какой-то мере, ты задолжала еще большую долю, — сказала она. — Так что всеми средствами старайся оплатить долг, который ты имеешь.

Долгое время никто из нас не произнес ни слова. Две женщины вопросительно смотрели на меня. Мне пришло в голову, что они ждали той минуты, когда я создам очевидную связь — очевидную им. Просто Канделярия родилась ведьмой, а Августин — колдуном.

Донья Мерседес и Канделярия слушали меня с сияющими улыбками.

- Августин сумел создать свои собственные звенья, — объяснила донья Мерседес. — У него есть прямая связь с высшим порядком, который является и Колесом случая, и тенью ведьмы. Кем бы он ни был, он заставляет вращаться это колесо.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

XXIV

Я и Канделярия сидели за кухонным столом. Над нами светила тусклая лампочка. Канделярия изучала глянцевые картинки журнала, который я принесла для нее. Я прослушивала свои записи.

- Тебе не кажется, что кто-то стучит в переднюю дверь? — спросила я, снимая наушники.

Совершенно не замечая моих слов, она показала мне картинку с белокурой манекенщицей.

- Я не могу решить, какая девушка нравится мне больше, — размышляла она. — Если я вырежу это, я испорчу вторую на другой странице. Там брюнетка гуляет по улице с тигром на поводке.

- Я бы выбрала ту, что с тигром, — предложила я. — В журнале полным-полно блондинок. — Я коснулась ее руки. — Слушай, кто-то стоит у дверей.

Это на секунду оторвало Канделярию от журнала, и в следующий момент она поняла, что кто-то действительно стучит в дверь.

- Кто бы это мог быть так поздно? — безразлично шепнула она, вновь переводя свой взгляд на глянцевые страницы.

- Может быть, это пациент. — Я взглянула на свои часы. Уже было около полуночи.

- Ну нет, моя радость, — спокойно сказала Канделярия, смерив меня взглядом исподлобья. — Никто не приходит в такой час. Люди знают, что донья Мерседес никого не лечит так поздно без крайней необходимости.

Я хотела сказать, что возможно это и был тот крайний случай, но стук раздался снова, на этот раз более настойчивый.

Я заспешила в переднюю. Проходя мимо комнаты целительницы, я секунду колебалась, размышляя над тем, надо ли дать знать Мерседес Перальте, что кто-то ждет у двери.

Уже третий день она не выходила из этой комнаты. День и ночь она жгла свечи на алтаре, выкуривая сигару за сигарой, и с восторженным выражением на лице читала непонятные заклинания до тех пор, пока стены не начинали вибрировать от звуков. Она полностью игнорировала мои вопросы, но, кажется, приветствовала те небольшие перерывы, когда я приносила ей еду или настаивала на том, чтобы она отдохнула.

Новый стук заставил меня поспешить к парадной двери, которую Канделярия всегда запирала с наступлением темноты. Это было совершенно излишне, так как тот, кто захотел бы войти в дом, мог пройти через открытую кухню.

- Кто там? — спросила я, открывая железную задвижку.

- Генте де паз, мирные люди, — ответил мужской голос.

Удивленная тем, что кто-то в ответ произнес искаженную слабым акцентом, устаревшую форму приветствия времен испанских завоевателей, я автоматически ответила в требуемой манере: — Храни нас Дева Мария, — и открыла дверь.

Высокий седой мужчина, прислонясь к стене, смотрел на меня так озадаченно, что я даже рассмеялась.