Тень ведьмы

- Музий, если ты не поверишь мне, ты умрешь, — предостерегла она. Целительница омыла его ступню в жидкости, которую налила в металлическую тарелку. Сделав это, она взяла оловянную кружку. — Выпей это, — приказала она, поднося ее к его губам. — Если тебя вырвет, с тобой все кончено.

Безудержные волны тошноты грозили выдавить скверное зелье.

- Заставь себя проглотить это, — подгоняла она, положив маленькую прямоугольную подушку, наполненную сушеными кукурузными ядрами, на его шею. Она взглянула на него, намочила носовой платок в смеси розовой воды и аммиака. — Вдохни! — приказала она, опустив платок на его нос. — Дыши медленно и глубоко.

Секунду он сопротивлялся под удушливым давлением ее руки, но когда она начала массировать ему лицо, он понемногу расслабился.

- Не подходи близко к беременным женщинам. Они нейтрализуют эффект противоядия, — предупредила она.

Он непонимающе посмотрел на нее и прошептал, что не знает никаких беременных женщин.

По-видимому удовлетворенная его заявлением, Мерседес Перальта повернулась к алтарю, расставила семь свечей вокруг статуи Святого Джона и зажгла их. В молчании она смотрела на мерцающие языки пламени, затем внезапно рывком откинула голову и прочла странно диссонирующую литанию. Слова перешли в крик, который то нарастал, то затихал вслед за ее дыханием. Это был нечеловеческий плач. Он заставил вибрировать стены, пламя свечей задрожало. Звук наполнил комнату, дом и все вокруг, словно был предназначен какой-то далекой силе.

Федерико смутно ощущал движение в другой комнате. День и ночь сплетались друг с другом. Он лежал в бреду. Его знобило или бросало в жар. Когда бы он ни открывал глаза, над ним всегда было лицо целительницы. В темноте красные камни ее сережек сверкали еще одной парой глаз. Тихим мелодичным голосом она отгоняла его галлюцинации, она отождествлялась с этими неизвестными силами, приказывая ему бороться с ними.

Позже она обмывала его пропотевшее тело и массировала до тех пор, пока кожа вновь не остывала. Бывали моменты, когда Федерико чувствовал в комнате еще чье-то присутствие. Другие руки, большие и сильные, но такие же нежные, как у целительницы, покачивали его голову, пока она подгоняла его резким тоном пить тошнотворное зелье, которое она подносила к его губам.

Утром она принесла ему завтрак из риса и овощей, за ней шел юноша, держа в руках гитару.