Тень ведьмы

— А карета-то какая, карета прямо королевская!

Карета вовсе не была королевской, и даже по сравнению с каретой графского управляющего она выглядела довольно скромно. Но Марта этого не замечала. Старая сказка, рассказанная ей в детстве бабушкой, становилась реальностью. Ей казалось, что прямо сейчас карета остановится, отворится дверца и прекрасный принц пригласит ее в свой дворец.

Мария смотрела в окно. Мимо проплывали желтеющие моря пшеницы, уходя в необозримую даль. Там, вдали, их обнимало синее небо. Высоко в небе кружил орел. Один. Далеко от родных гор, далеко от земли, под самыми небесами, согретый солнцем.

Сердце щипала легкая грусть. Позади оставался родимый дом, семья, детство. И юность. Орел, ты гордая, но одинокая птица, подумала Мария. И я тоже. Так же я в пути, далеко от родины. Но где то солнце, что согреет меня теплыми лучами? Где то синее небо, которое примет меня в свои объятья? Не знаю…

Карета везла их в замок графини Ла Карди. Всего карет было четыре, по четыре девушки в каждой. Впереди ехала карета управляющего и эскорт — семеро графских дружинников. Дорога была не очень долгой, но тяжелой — досаждали жара и пыль. Несколько раз останавливались, заезжали в ближние села. Там управляющий снимал трактир целиком, заказывал на всех обед. Девушки шумели, смеялись — за время пути все успели перезнакомиться. Большинство было из Подогорья, несколько из Каменки и только Мария с Мартой — из Дубравы. Управляющий обедал отдельно. Путешествовать он тоже предпочитал в одиночестве. Звали его господин Иосиф. Это был человек необычный. Возраста его никто не знал, но на вид ему было не более тридцати. Несмотря на молодость, поведением он более походил на старика. Лицо его все время хранило хмурое или недовольное выражение, хоть он никогда не ругался и не кричал. Даже когда подвыпивший кучер перевернул на бугре его карету. Иосиф выбрался из перевернутой кареты, отряхнул кафтан и спокойно сказал побледневшему кучеру: «Эк тебя, братец, развезло… Зови-ка дружинников, пусть поднимут карету». Когда карету подняли, он молча залез внутрь и путешествие продолжалось.

Он никогда не шутил и не смеялся. Дружинники его уважали, разговаривали с ним почтительно. Говорили, что управляющий пользуется большим расположением графини и имеет огромные полномочия. А еще говорили, что он не дворянского роду, а из вольных горожан. И будто бы долгое время работал в Эвиденском городском Совете простым писарем, а затем был взят графиней на должность управляющего замком.

Господин Иосиф не расставался с небольшой оловянной фляжкой. Содержимое этой фляжки оставалось для всех загадкой, известно было лишь то, что управляющий частенько к ней прикладывается. Мария сначала подумала, что он пьет горькую, потому как не раз замечала странный блеск в глазах управляющего. Как-то она не удержалась и спросила об этом кучера, Стефана. Он посмотрел на нее строго, поскреб бороду и ответил: «Пьет? Не-е-е, у него болезня такая. Малокровие, кажись… А во фляжке у него настойка волчанки, значит. Как он из фляжки отопьет, так ему и полегчает. А так не, не пьет».

— Ну чего заскучала, Маруська? — Марта толкнула ее в бок. — Скоро уж приедем, смотри, какой тут вид чудный! Они проезжали Горное. Действительно, природа здесь была красивой. Чего стоили одни только знаменитые Тарпакские горы! Задумчиво и неподвижно подпирали они облака. Холодные сверху, они теплели к подножью, встречаясь с землей. Бесстрастно взирали горы на мир — с высоты все кажется одинаково мелким.

Но вот впереди показалась узкая горная дорога. Извиваясь, она уходила вверх. Замок находился в горах. Промелькнул дорожный столб. Старый деревянный указатель гласил: «Замок Каралхо. Владения графов Ла Карди». Было на нем изображено и что-то вроде герба, но за давностью лет ничего разобрать было нельзя.

Когда они подъехали к замку, на землю спустился вечер. Замок Каралхо был, видимо, очень древним. Камни в его стенах потемнели и потрескались, поросли мхом. Угрюмо стояли башни. Ощущалась тяжесть многолетней истории замка. И все же он выглядел величественно. Может быть, несколько усталым был его взгляд, но не слабым, нет. И сквозило в этом взгляде что-то таинственное, что-то мрачное. Какая-то старая, страшная тайна.

Снаружи же замок окружал пышный парк, не очень большой, но тщательно ухоженный. Деревья, впиваясь корнями в каменистую почву, стояли твердо, кусты образовывали живые зеленые стены.

Карета миновала ворота и остановилась.

— Проходите спокойно, не толпитесь!

Внутри было довольно уютно. Ни сквозняков, ни излишней сырости в замке не было. На стенах горели факелы, на длинном столе стояли свечи в резных медных канделябрах.

Один из таких канделябров держала в руке полная женщина в чепце и белом фартуке — госпожа Глория, старшая фрейлина пансиона. Она стояла в дверях, пропуская будущих воспитанниц. — Становитесь в ряд и слушайте, что я буду говорить. Только, пожалуйста, тише. Вот так.