Тень Великана. Бегство теней (сборник)

– Откуда ты знаешь, что это уже не произошло? – спросил Антон. – Откуда ты знаешь, что Волеску уже не создал штамм и не распространил его? Откуда ты знаешь, что он не заразил самого себя и теперь не разносит вирус повсюду, где окажется? Сколько людей в комплексе Гегемонии перенесли простуду за те несколько недель, как он здесь появился? Насморк, зуд в пенисе, боль в сосках – да, в качестве основы он использовал именно тот самый вирус. У него извращенное чувство юмора.

– Я не проверял все симптомы, но мы простужались не чаще обычного.

– Скорее всего, нет, – сказал Антон. – Скорее всего, он не стал носителем. Какой смысл? Он хочет, чтобы вирус распространяли другие.

– Хотите сказать, вирус уже на свободе?

– Или у Волеску есть сайт, на который он заходит каждую неделю или каждый месяц. А потом однажды он этого не делает, и кто-то из старой сети Ахилла получает сигнал. Вирус вырывается на волю. Все, что требуется для этого Волеску, – оказаться в плену, лишившись доступа к компьютерам.

– Неужели он полностью завершил исследования? И смог создать действующий вирус?

– Не знаю. Когда он перебрался в другое место, все его данные поменялись. Ты ведь говорил мне, что послал ему сообщение? Ты послал ему сообщение, и он переехал в Руанду. Возможно, до этого у него уже была более ранняя версия, а может, и нет. Может, сейчас он впервые ввел в вирус измененные человеческие гены. Если так, то – нет, вирус не выпущен на свободу. Но это вполне может случиться. Он готов, и готов в достаточной степени. Возможно, вы поймали Волеску как раз вовремя.

– А если вирус все-таки на свободе? Что тогда?

– Тогда остается надеяться, что ребенок, которым беременна моя жена, – один из подобных тебе, а не подобных мне.

– Почему?

– Твоя трагедия в том, Боб, что ты – единственный в своем роде. Если же весь мир вскоре будет состоять из таких, как ты, – сам знаешь, кем станешь.

– Полным болваном.

– Ты станешь Адамом.

Антон был с ним невыносимо вежлив. Своей судьбы Боб не пожелал бы никому: ни своему ребенку, ни ребенку Антона. Но Антону можно было простить его идиотское желание. Он никогда не был ни малышом, ни великаном. И он не мог знать, как похожа ранняя стадия развития на… развитие личинки.

«Личинка моего вида совершает дело всей своей жизни, пока молода. А потом люди видят огромную бабочку, но все, что ей остается, – спариться, отложить яйца и умереть».

Боб обсудил все это с Петрой, а потом они отправились к Феррейре и Питеру. Компьютерный поиск был теперь настроен на обнаружение «аварийной кнопки» – некоего сайта, куда Волеску заходил каждый день или каждую неделю. Вне всякого сомнения, сайт был настроен на самоуничтожение сразу же после отправки соответствующего сигнала, а это означало, что если сигнал уже послан, то его больше не существует. Но где-то могли оставаться следы, резервные копии, записи того или иного вида. Никто не мог путешествовать по сети, не оставляя следов.

Не мог этого даже Боб. Он стал неуловим, постоянно меняя информацию, которую оставлял. Но Волеску старался оставаться на одном месте – в той или иной лаборатории – как можно дольше и, возможно, был не столь осторожен в своих «странствиях». Конечно, он мог считать себя гением, но до Боба ему было далеко.

7. Предложение

От: PeterWiggin%private@hegemon.gov

Кому: Vlad%Impaled@gcu.ru.gov

Тема: Друзья моего брата

Хотелось бы найти возможность поговорить с Вами лицом к лицу. Ради моего брата. На нейтральной территории.

Питер прибыл в Санкт-Петербург под видом наблюдателя и консультанта на торговых переговорах Варшавского договора, которые являлись частью продолжавшихся усилий России создать экономический союз для соперничества с западноевропейским. Он действительно посетил несколько совещаний, а его гостиничный номер гудел от разговоров. Естественно, планы его существенно отличались от официальных, и он, как и ожидал, добился немалых успехов с представителями нескольких мелких или не слишком процветающих стран: Латвии, Эстонии, Болгарии, Боснии, Албании, Хорватии, Грузии. Значение имел каждый фрагмент головоломки.

И не каждым из таких фрагментов являлась страна. Иногда это был конкретный человек.

Вот почему Питер оказался на прогулке в парке – не в одном из величественных парков в сердце Санкт-Петербурга, но в маленьком парке в Кохтла-Ярве, городке на северо-востоке Эстонии со столичными амбициями. Питер точно не знал, почему Влад выбрал место, требовавшее пересечения границы, – их встреча в любом случае не могла не привлечь внимания. А поскольку он находился в Эстонии, за ним следили две разведки – эстонская и русская. Россия не забыла историю, и они продолжали наблюдать за Эстонией, используя собственную шпионскую службу, а не иностранную.

Возможно, причина заключалась в самом парке. Там было озеро – вернее, пруд, наверняка служивший зимой катком, поскольку он имел почти идеально круглую форму и был обставлен множеством скамеек. Сейчас же, летом, среди в изобилии водившихся здесь комаров наверняка шла рекламная кампания под лозунгом: «Напейся крови и отложи яйца в одном месте!»