Тень великого человека. Загадка Старка Манро (сборник)

– Ну, Его человеческие черты… Наверное, «слабость» не совсем подходящее слово. Например, Его осуждение субботствующих евреев{203}; Его нападки на торговцев{204}; Его неприятие фарисеев{205}; необъяснимое раздражение, которое вызывала у Него смоковница из-за того, что не принесла плодов, хотя сезон плодов еще не наступил{206}; Его очень человеческие чувства по отношению к женщине, которая заботилась о Нем, пока Он проповедовал в ее доме{207}; удовлетворение, которое получал Он оттого, что миро оставляли для Него, а не раздавали нищим{208}; Его сомнения в самом себе перед решающим моментом{209}… Вот что помогает мне понять этого человека и полюбить Его.

– Так, может, вы унитарий{210} или скорее даже обычный деист{211}? – запальчиво воскликнул викарий.

– Можете называть меня, как хотите, – ответил я, и, боюсь, что перешел при этом на проповеднический тон. – Я не делаю вид, будто знаю, что является истиной, поскольку истина бесконечна, а я ограничен, но мне хорошо известно, что НЕ является истиной. Не истинно то, что религия достигла предела в своем развитии девятнадцать столетий назад и что мы имеем право лишь оглядываться назад, на то, что было написано и сказано тогда. Нет, сэр, религия – это живой, развивающийся организм, и поныне растущий и работающий, способный изменяться и эволюционировать, как и любая другая область мысли. Много вечных истин было высказано и записано в стародавние времена в книгу, некоторые части которой действительно можно назвать святыми. Но существуют и другие истины, которые еще предстоит открыть, и если мы будем отвергать их, потому что о них ничего не сказано на страницах этой книги, мы уподобимся ученому, отрицающему закон излучения Кирхгофа{212} на основании того, что о нем не упоминает Альберт Великий{213}. Современный пророк может носить мирскую одежду и писать в журналы, но, тем не менее, он всего лишь маленькая пипетка, набирающая капли в огромном океане истины. Вот послушайте! – вскричал я, вскочил и прочитал ему свой отрывок из Карлейля. – Слова эти принадлежат не иудейскому пророку, а обычному налогоплательщику из Челси{214}. И он, и Эмерсон{215} тоже являются пророками. Всемогущий еще не закончил разговор с человеческой расой, и Он может обращаться к нам устами шотландца или жителя Новой Англии так же свободно, как и устами еврея. Библия, сэр, это книга, написанная главами, и в конце ее стоит «Продолжение следует», а не «Конец».

Гость мой во время моей долгой речи беспокойно ерзал на стуле. Наконец, он вскочил и схватил со стола свою шляпу.

– Убеждения ваши чрезвычайно опасны, сэр, – воскликнул он. – Мой долг велит мне предупредить вас об этом. Ваше безверие безгранично.

– Я верю в то, что власть и доброта Всемогущего безграничны, – ответил я.

– Все это внушает вам собственная духовная гордыня и высокомерие, – с жаром произнес он. – Почему же вам не обратиться к тому Богу, имя которого вы называете? Почему не склонить голову перед ним?

– А откуда вы знаете, что я этого не делаю?

– Вы сами сказали, что не ходите в церковь.

– Моя церковь находится у меня в голове, – сказал я. – Из кирпичей и раствора лестницу в небо не построишь. Я так же, как ваш Учитель, верю в то, что лучший храм – тот, который находится у человека в сердце. Мне очень жаль, что в этом вопросе ваши мнения расходятся.

Наверное, не стоило мне этого говорить, я вполне мог защититься, и не переходя в наступление. Как бы то ни было, после этого разговор наш, который все больше начинал походить на перепалку, был окончен. Посетитель мой был слишком возмущен, чтобы ответить, и выскочил из комнаты, не сказав на прощание ни слова. Я видел в окно, как торопливо он шел по улице, озлобленное мелкое черное создание, раздраженное тем, что не может измерить всю вселенную своим карманным угольником и компасом.

Подумай об этом, Берти, и подумай над тем, что есть он, атом среди атомов, находящийся в точке соприкосновения двух вечностей! Но кто я? Всего лишь такой же атом. Имею ли я право судить его?

Скорее всего, ты скажешь, что было бы лучше, если бы я не стал излагать свои взгляды, а прислушался бы к тому, что хотел сказать он. Но ведь истина обязана быть такой же широкой, как и та вселенная, которую она хочет охватить, и, следовательно, намного более широкой, чем все, что в состоянии постичь человеческий разум. Неприятие сектантства всегда является стремлением постичь главную истину. Кто решится заявить монопольное право на Всемогущего? Подобное заявление является оскорбительным высокомерием по отношению к солнечной системе, но мы видим, что сотни мелких клик непонятного толка торговцев верой делают это каждый день. В этом заключается настоящее неуважение к Истине.

Что ж, дорогой Берти, вот и развязка всего этого: я начал свою практику с того, что сделался врагом единственного человека в округе, который может настроить против меня весь приход. Я знаю, что подумал бы мой отец, если бы узнал об этом.