Тень великого человека. Загадка Старка Манро (сборник)

– Ах, мадемуазель, как любая настоящая женщина, обладает чутким сердцем, – ответил вместо нее наш гость. – Я не подумал, что мои слова произведут на нее такое впечатление, иначе не стал бы ничего рассказывать. Рассказ мой был о том, какие страдания пришлось перенести одному военному отряду, с которым мне как-то довелось провести время, когда он пересекал Гвадарраманские{42} горы зимой 1808 года. Да, это была жуткая картина. То были хорошие солдаты и хорошие лошади… Как-то странно видеть, как людей сдувает ветром в пропасть, но там было ужасно скользко, и им просто не за что было держаться. Ротам пришлось соединить руки и идти цепочкой, это хоть как-то помогало. Правда, когда я взял за руку одного артиллериста, она оторвалась, потому что он отморозил ее еще за три дня до того. – Я слушал, глядя на него немигающими от удивления и ужаса глазами. – А старые гренадеры! У них уже не было сил успевать за остальными, часто они отставали, и тогда крестьяне ловили их и распинали на амбарных дверях вверх ногами, да еще разводили снизу огонь. Незавидная участь для старых солдат! Интересно было наблюдать за ними, когда они понимали, что дальше идти уже не смогут. Они бросали на землю старое седло или ранец, садились на него и молились, потом снимали сапоги и чулки, ставили подбородок на дуло мушкета, большим пальцем ноги упирались в спусковой крючок, и бух! Все, на этом страдания этих старых вояк заканчивались. Несладко нам пришлось в тех Гвадарраманских горах!

– А что это была за армия? – спросил я.

– О, я служил в стольких армиях, что иногда начинаю их путать. Да, я много воевал. Между прочим, как воюют ваши шотландцы, мне тоже приходилось видеть. Отважные fantassins![8] Но по тому, что я видел, я решил, что здесь у вас все носят… как это по-вашему… юбки.

– Килты. Но их носят только горцы.

– А, в горах, понятно. Но я вижу, к нам направляется какой-то человек. Должно быть, это один из тех, о ком говорил твой отец. Они будут носить на почту мои письма.

– Это один из работников с фермы Вайтхеда. Передать ему письма?

– Да, он будет с ними поаккуратнее, если получит их из твоих рук.

С этими словами он достал из кармана несколько писем и передал мне. Я поспешил во двор и, когда вышел на улицу, случайно взглянул на верхний конверт. На нем крупными четкими буквами было написано:

`A. S. Majest'e,

Le Roi du Su`ede,

Stockholm[9].

Французского я почти не знал, и все же смог догадаться, кому было адресовано это послание. Что же это за орел залетел в наше скромное гнездышко?

Глава VII Корримьюрская башня

Я не хочу утомлять себя и, в первую очередь, вас подробным описанием того, как изменилась наша жизнь с появлением этого человека или как ему удалось постепенно расположить к себе всех нас. С женщинами это было просто, но вскоре он растопил и сердце отца, что было намного сложнее, а также сумел завоевать благосклонность Джима Хорскрофта и мою. Рядом с ним мы вообще чувствовали себя какими-то большими мальчиками, потому что этот человек, казалось, побывал везде и видел все, и по вечерам, слушая его рассказы, мы переносились из нашей тесной кухни на маленькой ферме в королевские дворцы, военные биваки и на поля боев, видели все чудеса мира. Сначала Хорскрофт относился к нему достаточно настороженно, но де Лапп, благодаря своему такту и простоте манер, заставил его изменить свое мнение в прямо противоположную сторону. Джим садился рядом с кузиной Эди, брал ее за руку, и они вместе с замиранием сердца слушали его истории. Обо всем этом я не стану рассказывать, но и сейчас, после всех этих лет, я прекрасно помню, как неделя за неделей, месяц за месяцем словами и делами он лепил из нас то, что было нужно ему.

Начал он с того, что отдал лодку, на которой приплыл, отцу, оставив за собой лишь право пользоваться ею в случае надобности. Той осенью сельдь подошла близко к берегу, а дядя мой перед смертью передал нам набор прекрасных сетей, поэтому подарок этот мог принести нам много фунтов. Иногда де Лапп сам выходил в море на этой лодке, и летом, бывало, целый день плавал вдоль берега, медленно гребя веслами, останавливаясь через каждые несколько гребков, чтобы закинуть за борт камень на леске. Я не мог понять, что он делает, до тех пор, пока он как-то сам не рассказал мне.

– Я люблю изучать все, что связано с военным делом, – сказал он, – и, если выпадает такая возможность, стремлюсь не упускать ее. Я хочу выяснить, смог бы на этом побережье высадиться военный десант.

– Только не при восточном ветре, – заметил я.

– Да, верно, только не при восточном ветре. У вас здесь когда-нибудь проводились замеры глубин?

– Нет.

– Линейным кораблям{43} к берегу не приблизиться, но сорокапушечный фрегат может подойти на расстояние мушкетного огня, глубина позволяет. Высаживаем на лодках tirailleurs[10], разворачиваем их вон за теми песчаными холмами, потом возвращаем лодки и десантируем еще один отряд, все время поливая берег с фрегатов крупной картечью. Да, это возможно! Определенно, возможно!