Тень Великого Древа (СИ)

- Нет, стой, а почему он зовет Сорок Два? Откуда ему знать, что Сорок Два надзирает за протекцией? Тут нечисто дело.

Посовещавшись, решили: начальство должно узнать об опасном злодее. Когда в допросную вошел кайр Сорок Два, Весельчак чуть не обнял его от радости.

- Ну, наконец-то! Милорд, вспомните: я – оруженосец сира Джоакина, воина леди Аланис. Сир Джоакин в беде, его пленила леди Иона Ориджин. Пока он там не накрылся землицей, дайте мне поговорить с милордом!

К счастью, Сорок Два не забыл Весельчака:

- А, это ты, гробки-досточки! Отвечай: зачем хотел поджечь дворец?

Набравшись терпения, Весельчак объяснил еще раз – и, слава всем Праматерям, был понят!

- Тут ты прав, - согласился кайр, - зимой горячо пришлось. Даже странно, что выстояли. Жаль погибших бойцов…

- Все там будем, - сказал Весельчак. – Никто еще не спрятался от лопатки. Какая разница – сегодня или завтра?

- Пожалуй, и здесь ты прав. Лучшие из кайров уже на Звезде, а мы вот задержались.

- Земелька - не самое худшее, - продолжил Весельчак. – В ней мягко да уютно, забот никаких, отбегал свое – лежи, отдыхай… Гораздо хуже, например, стать калекой без ног, без рук. Не живешь, а только страдаешь и другим создаешь обузу. Если бы мне сказали: «Выбирай: стать калекой или в гробок заколотиться?» - я бы ни минуты не думал.

- И тут согласен, - признал Сорок Два. – Ничего нет хуже беспомощности.

- Вот потому я прошу вас, кайр: дайте мне поговорить с милордом, а он пускай поговорит с сестрой, чтобы она Джоакина не изувечила.

Сорок Два сказал:

- Ты хороший боец, слышу в тебе достоинство. Хотел бы помочь, но милорда сейчас нет. Убыл в Маренго на встречу с императрицей, а вернется в неизвестный день и будет зол. Вот тебе совет: поди в ратушу к леди Аланис. Джоакин – ее вассал, она в ответе за него.

Весельчак понял: прав Сорок Два, герцогиня должна помочь. Поблагодарил и двинулся на выход, агенты рванулись удержать:

- Куда?! Попытка бегства!

А кайр осадил их:

- Отставить, бараны тупые…

Подзатыльник выдернул Хармона из глубины рассказа. Сир Питер процедил:

- Оглох, министр? Сколько можно тебя звать?! Мы хотим элю!

Хармон встал, душа в себе гнев и обиду. Никто не мешал им заказать эль у трактирных слуг. Барон и Питер позвали его единственно чтобы унизить. Хармон сбегал к стойке, сделал заказ, в две ходки принес и выставил на графский стол полдюжины кружек. Барон Деррил, так жаждавший элю, теперь даже не глянул на его. Продолжал себе говорить, обращаясь к Второму из Пяти:

- Минерва – девица. Какого ума вы ждете от барышень, милорд? Капризы да страсти – вот все их естество!

- Барон, позволю себе не согласиться. Минерва юна, но одарена некоторым интеллектом. Она сообразит, насколько малы ее шансы, и сделается уступчивой. Переговоры с нею могут дать плоды.

- Ничего не ждите от обиженной девицы! Она встанет в позу, милорд, тем и кончится. Время на переговоры будет потеряно впустую. Нужно сразу применить ларец…

Хармон попятился, спеша вернуться к Весельчаку, но тут барон заметил его:

- Эй, ты куда? Сиди, не дергайся, вдруг понадобишься.

Сир Питер сказал:

- Милорд, он болтал с теми двумя мужиками. Мне думается, там ему самое место. Пускай сидит с холопами, а понадобится – позовем.

- Твоя правда. Министр, пшел вон.

Вдох спустя Хармон сидел возле Салема.

Когда Весельчак пришел в ратушу, то убедился в правоте своих взглядов: любая хорошая задумка кончается хреном лысым. Пробиться на прием к леди Аланис было еще сложней, чем во дворец. С раннего утра в холле ратуши собиралась очередь визитеров. К моменту прибытия миледи там накапливалось до полусотни человек разных сословий. Леди-бургомистр пролетала сквозь них, будто смерч, по пути бросая:

- Первыми констебли, потом инженеры, дальше пожарные и булочники. Прочих – по остатку.

Спорить запрещалось. Если кто заикался: «Прошу вне очереди, у меня особо важное…» - миледи щелкала пальцами и недовольного тут же выводили. Она влетала наверх, в свой кабинет, по пути требуя кофе, отчетов, «Голос Короны», каких-то документов, вызвать старейшину такой-то гильдии, а курьера – сейчас же туда-то, по такому-то делу. Просители, напуганные ее стремительностью, на цыпочках подбирались к кабинету. Никто не знал, когда леди-бургомистр начнет прием и когда окончит. В непредсказуемый миг секретарь сообщал:

- Такого-то сударя прошу войти.

Счастливчик входил – и вылетал спустя несколько минут. За ним второй, третий, пятый. Леди-бургомистр отстреливала их, как опытный арбалетчик выпускает болты. Они скатывались по лестнице, едва дыша, и уже в холле приходили в себя, делились друг с другом:

- Достигли успеха, сударь?

- Ох, не спрашивайте…

- А мне повезло! Миледи сразу рассмотрела – и готово!

- И мне – почти. Сказано явиться завтра с выпиской. Тогда уж точно выгорит!

Леди Аланис принимала решения с бешеною быстротой. Если бы хоть один день целиком она посвятила просителям, то все, до последнего мужика, попали бы на прием. Но спустя несколько часов миледи вихрем покидала кабинет и исчезала по другим делам. Хвост очереди всегда оставался ни с чем – и Весельчак в том числе.