Тень ветра

— Еще раз прошу прощения, мэм! Я, собственно, хотел сказать, что парня, съевшего койота, звали Клыкастый Дик. Неплохая кличка, верно?

Женщина, задумавшись, подняла взгляд к потолку, затем покачала головой.

— Мне не нравится. Слишком в ковбойском стиле и не отвечает ни внешним данным, ни внутреннему содержанию.

— Кстати, каким именем звали его фохенды?

— Оно очень длинное, мэм. Дик Две Руки из клана Теней, Ветра, сын Саймона Золотой Голос.

— Выбросьте все, кроме тени и ветра. Это подойдет. Зафиксируйте псевдоним в компьютере. В файле стажеров второго года обучения. Позже я заверю его своим шифром. — Слушаюсь, мэм! Свободен, мэм? — Нет. — Казалось, женщина колеблется. — Значит, у фохендов его звали сыном Саймона Золотой Голос? А что еще он рассказывал вам об отце, Уокер? Выкладывайте, и со всеми подробностями! Хоть я и родилась в Огайо, но тоже любопытна. Ничуть не меньше техасцев.

Глава 6

День начался неудачно. А закончился еще хуже. Потянулось с ночи, которую Саймон провел не у себя, а в постели Долорес Чинта, смуглой черноглазой бразильянки, преподававшей в Центре португальский и испанский. Она была лет на семь постарше его, отличалась огненным темпераментом и обожала синеглазых мускулистых парней — желательно блондинов шестифутового роста. Ричард вполне соответствовал всем этим требованиям, и потому их дружба с Долорес крепла изо дня в день, из ночи в ночь. За пятнадцать месяцев он вполне освоился с испанским и португальским, а также превзошел все тонкости и деликатные приемы, коим опытная и страстная любовница может научить юного неофита. При всем том Долорес, не в пример ревнивой манекенщице Алине, была женщиной широких взглядов и не возражала против занятий Ричарда арабским с Курри Вамик, агентом-стажером из Ирака. Полное имя Курри было Курратул-Айн, и значило это “услада взоров”. Но взорами у них с Ричардом Саймоном дело не ограничилось, так что теперь он постигал арабский в темпе вальса. Разумеется, тогда, когда не занимался португальским.

Вчерашние занятия были очень плодотворными и завершились в три пополуночи. Затем он уснул, прижавшись щекой к полным золотистым грудям Долорес; уснул и увидел сон, не тревоживший его уже побольше года.

Первая серия разворачивалась как бы на планете Колумбия, у морского побережья, канадского или японского, куда ему предстояло десантироваться с “летающего крыла”, чтоб уничтожить ракетную базу на тренировочном полигоне. Обычное учебное задание, думал Ричард, вглядываясь в скалистые берега, поросшие соснами да елями, и размышляя, где ждет его Дейв Уокер с молодцами из группы перехвата. В лесу? Или среди прибрежных утесов? Или на периметре объекта? Скорее всего и здесь, и там, и тут… Он понимал, что видит сон, но даже во сне мысль о хитроумном техасце не покидала его, заставляя тревожно хмуриться.

База внизу была как на ладони — торчала среди деревьев россыпью серого и серебристого. Колючая проволока, пункт. управления, решетчатая полусфера радиолокатора, пусковые шахты, направляющие аппарели… Сорок ракет класса “Розовый Дьявол” на эстакадах, по пятнадцати “Вельзевулов” и “Огненных Мечей” в шахтах… Еще — дюжина СИГов, самонаводящихся импульсных гаубиц-лазеров, носивших выразительное название “Содом и Гоморра”… В общем, штатный ракетный комплекс “Ариман”, ячейка ракетной сети “Валь-халла” либо “Апокалипсис”, какие использовались в высокоразвитых Стабильных Мирах — разумеется, лишь с целью космической обороны. Задача агента-стажера Саймона заключалась в том, чтоб вывести из строя системы управления оружием с помощью “вопилок”. Эти “вопилки” совсем не походили на те, которые пугали ультразвуком змей да рогатых кабанов на Тайяхате; они предназначались для создания помех и начисто вырубали вражескую электронику. Размер их не превышал песчинки, но от такого песочка, подброшенного куда следует, “Ариман” становился полным импотентом: приходи и бери тепленьким.