Тень ветра

Соланна вытаращила глаза. Конан находился в пустоте, где-то на половине высоты пещеры. Его руки и ноги мелькали, как мельничные колеса. В одно мгновение он то взлетал к потолку, то оказывался снова у песка, покрывавшего дно пещеры.

— Обойдем вокруг, — прошептал Ханнаор в ухо девушке.

Она кивнула и последовала за жрецом. Быстро вернувшись на последний перекресток, они кинулись в левый проход.

Ханнаор бежал так быстро, что его коричневая сутана развевалась в воздухе. Руки его были расставлены в стороны, чтобы удерживать равновесие на неровном полу коридора, по которому они бежали. На этот раз Ханнаор ни разу не засомневался в выборе направления. Он бежал все так же быстро, хотя начал уже тяжело дышать. Соланна все время бежала легко, не отставая от него.

— Все, — вдруг прохрипел Ханнаор, остановившись. — Надо передохнуть, иначе мне будет плохо.

Он оперся рукой о стену, склонил на нее лицо и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Прошло немного времени и его дыхание успокоилось.

— Подождите меня здесь, — жрец серьезно взглянул на девушку. — Я не уверен, что ваше присутствие порадует бога Кхоран'дана. Я попытаюсь напомнить ему, что он обещал нам помочь.

Когда Ханнаор исчез за поворотом коридора, Соланна забеспокоилась. Медленно и осторожно она подкралась к повороту и, выглянув из-за угла, стала внимательно наблюдать за тем, что делается в пещере.

* * *

Прямо у входа в пещеру был виден странный прямоугольный алтарь, вырезанный из чистейшего мессантийского мрамора. Высота его превосходила два человеческих роста, ширина — половину роста взрослого человека. Весь он был розовый, полупрозрачный, по бокам покрытый резьбой, а по углам его возвышались четыре столбика из черного камня, поддерживающие своими верхушками светло-голубой балдахин.

Ханнаор осторожно приближался к алтарю, все время тревожно оглядываясь по сторонам, как будто опасался, что внезапно возникший откуда-нибудь меч отрубит ему голову. Но даже если он и вправду этого боялся, он сумел преодолеть свой страх и подошел вплотную к алтарю.

Взобравшись на балдахин, он лег на него сверху, так что голова и ноги его свисали с боков алтаря.

— О, бог мой! — прокричал он в тишине. — О, Кхоран'дан, помоги! Отдаю Тебе свою жизнь! Только для Тебя живу! Только Тебе служу!

"Как примитивно", — мелькнуло в голове Соланны, выглядывавшей из-за угла. "Так общаются только с простейшими морскими богами. Наверное, потому что они слишком молоды?" — решила она, потому что сама общалась с силами, многократно старшими по возрасту.

В пустоте над Ханнаором медленно возникла туманная фигура бога Кореддана. Полное туловище с короткими ногами и четырьмя руками, сложенными на пухлой груди. Нечеловеческое лицо переливалось всеми цветами радуги, на нем отсутствовали и нос, и рот. Вместо них лицо разделяла пополам вертикальная трещина, заканчивающаяся прямо под глазами, которые светились желтым светом. Бог взглянул на своего жреца. Тот открыл рот и пропел призывную мелодию. Кхоран'дан, расставив все четыре руки в стороны, огляделся вокруг, а потом вдруг посинел.

Соланна тихонько вскрикнула. Ничего подобного ей в жизни не приходилось ни видеть, ни слышать.

Из желтых глаз бога засверкали молнии, перекрещиваясь в пустом пространстве подземной пещеры.

— Кто осмелился вступить в пещеру Посвящения? — разнеслось по подземному пространству и отражавшееся от стен пещеры эхо заглушило смысл сказанных слов.

И сквозь весь этот шум Соланна вдруг услышала резкий неприятный смех. Она осмелилась высунуться из-за угла побольше, но ничего особенного не увидела. Рев Кхоран'дана на мгновение утих, но затем возобновился. Теперь он напоминал волчье завывание или вой ветра во время бури на море. Звуки перемешивались, отражались от стен, создавая какую-то фантастическую мелодию. Прикрыв глаза, Соланна увидела, как тонкое магическое кружево колдовства, наложенного Сунт-Аграмом, постепенно разрывается. Внезапно все смолкло.

Бог Кхоран'дан исчез, оставив после себя золотое сияние, окружившее алтарь, на котором лежало неподвижное тело жреца Ханнаора. Его коричневый балахон приобрела оттенок серебра, а тело отливало золотом.

* * *

Конан продолжал бороться с водной стихией. Ему было непонятно, откуда в столь сложном запутанном лабиринте могло внезапно появиться такое огромное количество воды, но размышлять об этом не было времени. К бешеному напору воды добавилась гроза.

Молнии мелькали над поверхностью воды и под ней. При особенно ослепительных вспышках у него темнело в глазах. Он с ужасом ожидал, когда же очередная молния ударит в него, но этого не происходило. Напротив, казалось, что по каким-то непонятным причинам сверкание молний успокаивает ярость волн. Ему даже удалось приблизиться к стене пещеры и сделать попытку ухватиться за один из выступов в ней.

Глава XXV "Золотой жрец"