Тень воина

Волхв поднялся. Растирая поясницу, прошел к столу, на котором дымилась свежесваренная кава. Припав к кружке, долго прихлебывал горячий напиток, изредка поглядывая на широкий золотой браслет на левой руке.

- По-другому давай пробовать.

Опустив кружку на стол, с силой потер лицо.

- Прикажи, пусть еще кавы заварят.

- А поможет? - спросил Хайкин. - Что-то я не слышал, что в таких случаях кава помогала - Поможет. А потом прикажи, чтоб какую-нибудь вещь Гаврилову сюда, к нам принесли бы.

Хайкин помрачнел.

- Не получится.

- Это у меня-то? - обиделся Белоян. - Ты говори, да не заговаривайся…

Сутки напрасных поисков не прошли даром. В голосе гостя на мгновение прозвучал рык дикого зверя.

- У меня не получится, - сказал Хайкин так, словно и не слышал медвежьего рыка. - Сгорел Гаврилов дом в тот же день. Дотла сгорел. До пепла.

Белоян несколько мгновений стоял неподвижно, словно Хайкин ничего и не сказал и тот повторил:

- Дотла. В тот же день.

- Вот оно что, - протянул, наконец, Белоян. - Что ж ты раньше-то не сказал?

- Ты не спросил. А я не сказал…

Киевлянин азартно стукнул кулаком по ладони.

- Значит я все же прав… В Гавриле дело! Неужто все сгорело?

- Все. Дом, сарай…

- Да-а-а-а… Поберегся Митридан, прибрал за собой… Уважаю…

Сколько-то они сидели молча, потом Хайкин встрепенулся.

- Соха!

- Что? - не расслышал Белоян. - Чья сноха?

- Соха. Когда Гаврила тени лишился, то он в поле был. Пахал. Так он, наверное, все как было, бросил, на коня вскочил и в город…

- Ну и? - весь подобравшись спросил Белоян, почувствовавший, что впереди что-то забрезжило.

- А соху наверняка там оставил, - радостно закончил Хайкин. - Не могла же она в чистом поле сгореть? Сгодится соха?

Белоян хлопнул в ладоши. Окно само собой открылось, и он голосом Хайкина крикнул:

- Лошадей к крыльцу, живо!

В два счета они ссыпались вниз. Княжеские дружинники едва успели растворить ворота, как Белоян рыкнул по-медвежьи, и кони понесли. Мелькнули удивленные лица, кто-то шарахнулся в сторону.

- Куда?

- Вниз, - откликнулся Хайкин голосом гостя. - Вниз до реки, а потом направо! Сперва в деревню заедем, за войтом.

…Соха лежала на земле там, где ее оставил незадачливый землепашец. Земля, прилипшая к лемехам, засохла, и светлыми сухими комьями украшала железный лемех, уже тронутый ржой. Войт потрогал землю пальцем, растер шепотку и, сердито ворча, ссыпал назад.

- Куда дурака понесло? - пробормотал он. - Пахать пора, а он…

- Его соха? - перебил войта Хайкин. - Отвечай.

Войт любовно провел ладонью по сошнику, смахивая пыль.

- Его.

Исполненный величия оттого, что рядом стояли не кто-нибудь, а два могучих волхва, повторил:

- Его.

- Ну, смотри, старый… - сказал Белоян, нетерпеливо постукивая ногой по земле. - Если врешь, то в лягушку тебя…

Войт с достоинством отмахнулся от слов меведемордого, словно и не было только что страха, от которого пришлось войта доставать из-под лавки.

- И говорить нечего. Его. Земля его и соха его. Да и все другие, кроме этого дурня уже отпахались…

Не слушая более селянина, Белоян жестом отослал старика подальше, а сам, вознив соху в землю, очертил ее кругом. На левую рукоять сохи он одел снятый с руки тяжелый золотой браслет, а на правую начал выкладывать из мешочка золотые монеты, чередуя их и приговаривая.

- Ромейская, саркинозская, ромейская, саркинозская…

Потом он забормотал.

Хайкин узнавал знакомые слова, но общий смысл ускользал. Такого заклинания он еще не слышал, а потом стало не до слов. В очерченном круге воздух пошел искрами. Несколько мгновений они мерялись блеском с золотом, но золото вдруг потускнело, став медью. Журавлевский волхв не успел удивиться, как соха вдруг вздрогнула, словно кто-то невидимый взялся за нее, и со скрипом расшвыряв землю, повернулась.

Движение было коротким, но ощутимым. Войт отпрыгнул и сделал охранительный знак.

- Вот, - сказал Белоян, придержав соху, чтоб не свалилась. - Это еще куда ни шло…

Он присел, примериваясь взглядом к виднокраю.

- Куда ни шло? - не понял Хайкин. - Так получилось или нет?

- А то! - весело глянул киевский волхв. Он махнул рукой направо от сохи, а потом налево. - Туда не шло и сюда не шло. А шло, точнее шел, вон туда…

Похоже, что они сделали главное.

После этого Белоян завертел все дело сам, а хозяин только удивлялся как ловко и быстро у него все выходит. Киевлянин поговорил с князем Владимиром, посекретничал с Круторогом и, в конце концов, захватив Хайкина, улетел искать Гаврилу на ковре-самолете.

Поднявшись под облака, волхвы определили, куда нужно лететь, и уселись, приготовившись к долгому ожиданию. То ли ветер, то ли волшебство подхватило ковер и понесло в сторону Киева. Беседуя о разном они пролетели почти пол дня, но Белоян вдруг оборвав беседу, привстал на колени и пробормотал в полголоса.

- Вот это удача!

В его голосе было столько удивления, что Хайкин вслед за ним посмотрел вниз.

- Что там?