Тень воина

Удар опрокинул его в пыль.

Потом удары посыпались один за другим. Удар, удар, еще удар…

Его били ногами и древком копья не для того чтоб убить или покалечить. Даже нет. Его не били. Его скорее пинали, чтоб показать его новое место в старом мире. Ставшие кругом рабы смеялись, радуясь, что все это происходит не с ними. Кое-кто даже вскрикивал одобрительно при каждом удачном тычке.

Развлечение не могло продолжаться вечно. Задержка каравана из-за одного раба цена непозволительная в такой торговле.

Когда ему позволили подняться, не маг, не пол мага, и даже не четверть встал на четвереньки, ловя взгляд стража.

Сил убить врага у него не было, но зачем Сила, если есть Хитрость?

Улыбчивый страж сам захотел взглянуть ему в глаза, проверить понял ли новый раб урок. С той же не злой усмешкой он посмотрел на мага и в один миг утонул в бездонных глазах старика. Чужая воля, воля против которой ничего не стоили ни меч, ни копье, вошла в него и осталась, замещая собой все — душу, долг, совесть.

Митридан почувствовал, что уже победил.

Тех капель колдовства, что еще оставались в нем, ему хватило, чтоб ощутить, как его воля вливается в череп этого никчемного человечишки, заставляя забыть себя и подчиниться. Чужое сознание скулило, словно побитая собака, пряталось куда-то, не вынеся напора.

Игнациус вытянул руки. Подчиняясь неслышному приказу, стражник взмахнул мечом и веревка, державшая руки лопнула. Рабы не поняли что к чему, не сообразили, и кто-то заорал, радуясь, что вот-вот на их глазах храбрый воин зарубит того, кто мог бы самим фактом своего существования в недалеком будущем осложнить жизнь каждому из них — стать лишним ртом или доносчиком или источником заразы, только не так все вышло…

Игнациус медленно отряхнул веревки, пнул их ногой, словно дохлых змей. Это, конечно, было лишнее, но душа требовала.

— Иди, куда шел… — приказал он. — И этих забирай. Нечего тут рассиживаться. Заждались вас…

Стражник молча развернулся, и так и не сказав ничего, пошел, куда послали. Рабы тронулись следом ничего не понимая, и только кто-то из последних взвыл от горя, сообразив что случилось.

— Освободи, милостивец!

— Еще чего… Баловать вас… — проворчал маг и громко добавил, чтоб услышали все. — Кто захочет — сам сбежишь…

Невольничий караван неспешно потек с горы вниз, а Игнациус поспешил вверх, отчетливо понимая, что это путь к счастью и славе.

На полдороги он оглянулся и увидел грязную ленту каравана, медленно сползавшую по дороге вниз. Что ждало их, он не знал, да и знать не хотел. Все-таки мир был устроен более чем справедливо…

— Каждому свое, — сказал он с улыбкой превосходства. — Каждому…

Этим — неволя и горький рабский хлеб, а ему — предчувствие удачи и город, в котором его ждал талисман.

Маг взошел на холм и увидел стены. Они был совсем рядом. Ворота и мага разделяло только озеро, в обход которого по берегу бежала дорога. Водяное зеркало казалось огромным, но и что с того? Чтоб добраться сюда, он преодолел море и пустыню. Будь при нем его магическая сила он перешел бы и его вброд, или просто перелетел бы, но… Ничего не поделаешь… Придется как все, по дороге, через ворота.

Сложности начнутся в городе… Сил у него почти не осталось, а придется ведь лезть в тюрьму, в застенок, в подземелье… Где он там, славянин-то? Куда подевался? Да и мало влезть. Вылезти еще нужно, да и дурака этого с собой вытащить, пока его куда не отправили… Он покрутил головой, воображая трудности. Ладно. Ничего… Справлюсь!

Единственное, что омрачало такое светлое будущее — Сила.

Она в нем вроде бы как была, но в тоже время её как бы и не было. Она теплилась, где-то на самом дне души, что-то там плескалось, но, к сожалению, не более чем «что-то».

Подскакивая на кочках, Игнациус спустился на берег. Издали это, вероятно, смотрелось непотребно, но он успокоил себя тем, что если кто и видит человека, козлом скачущего по склону, то узнает в нем не его, не мага Игнациуса, а здешнего правителя, Перетрия Митрофади. Да и то — узнают ли? Похоже было, что в лицо мало кто тут знал своего правителя. Как бы не так, то никто не посмел бы пристегнуть Игнациуса к рабскому каравану. Хотя суета все это, меочи.

Набегу, сорвал ветку с куста и свил её в кольцо. Не забавы ради — для дела!

Ту малость Силы, что еще оставалась в нем, можно было и не беречь. Честно говоря, можно было считать, что нет её в нем теперь вовсе, однако не пропадать же добру? То, что еще плескалась в нем, можно было применить с пользой для дела… А потом еще наведаться к местному магу, точнее к его амулетам.

Конечно, после этого можно было бы сразу двинуться в застенок, вряд ли что за это время изменилось в положении Гаврилы, но чем черт не шутит? Следовало бы в точности убедиться в том, что никуда неугомонный славянин из застенка не делся. Для успокоения совести.

Маг приостановился, окидывая взглядом озеро.

С берега водная гладь, что раскинулась перед ним, показалась такой огромной, что он не усомнился — даже той малости Силы, что оставалась нем, должно было хватить, чтоб отыскать славянина. Наверняка тот был где-то рядом.