Тень Ворона

Некоторых вещей он избегал. Что-то могло нанести вред слушателям; сама по себе музыка могла вызвать мрачные эмоции у публики. Здесь никакой магии. Он был очень осторожен и не использовал свою магию, чтобы заставить кого-либо подчиняться его воле – слов было достаточно. И потом существовали некоторые вещи слишком явно магические, чтобы использовать в Редерне.

Находясь в одиночестве в своей камере, он преуспел в создании маленьких огоньков, аккомпанировавших его песням с самого начала. Они мерцали и едва светились, но у него создавалось ощущение комфорта.

Со звуками было сложнее, хотя раньше он случайно их уже вызывал. Однажды, после довольно опасной битвы, он с компанией офицеров участвовал в шумной пьянке, и кто-то всучил ему в руки маленькую лиру, добытую в качестве трофея. Он спел песню о прекрасных девушках и домашних животных со скотного двора. Он тогда был совершенно уверен и единственный заметил, что хоровое мычание и кряканье возникли реально и ему подпевали.

Он попытался по-новой повторить эксперимент, когда впервые пришел гость.

Постоянная темнота обострила его остальные чувства, и когда над его головой раздалось шарканье ног о паркет, он остановился на полуслове. Он замолчал и сидел, ожидая, что будет дальше.

В конце концов он снова услышал тот же самый звук, еле различимый из-за шума воды, текущей под решеткой в дальнем углу камеры.

Это не крыса; крыса была слишком легкой, чтобы крепкий паркет скрипел под тяжестью ее веса. Он почти не сомневался, что шум произвел человек.

– Эй, крикнул он. – Кто здесь?

Паркетные доски произвели слабый удивленный скрип и потом… ничего. Кто бы это ни был, он ушел.

Спустя неопределенный промежуток времени, когда Таер упражнялся в отжимании, снова послышался скрип. Таер застыл, боясь, что если пошевелится, неизвестный снова исчезнет. Он не слышал ни единого звука, но каким-то образом знал, что гость ушел. Отчаянно нуждаясь в компании, Таер обратил все мысли на то, чтобы соблазнить гостя остаться.

Таер пробудился от ощущения, что поблизости кто-то есть. Он не слышал ничего, но чувствовал, что кто-то наверху стоял и слушал. Он сел, прислонился спиной к стене и начал рассказ с традиционного вступления.

– Случилось так, как всегда бывает, – начал он.

Если бы он решился закрыть глаза, то мог представить, что прислонился к стене у себя дома и рассказывает истории своим детям, чтобы они угомонились и быстрее заснули. Сэра бы хлопотала по дому – она всегда в движении. Он подумал, что она наверняка бы рассердилась, как это иногда бывает, когда Ринни устала, а мальчики никак не успокоятся. Ее лицо спокойно, но напряженные плечи выдают ее состояние.

Интересно, она знает, что со мной произошло? Она ищет?

Это мысль о прошлом, но она несла определенное успокоение.

– Шестнадцатилетнему юноше пришлось стать королем, – продолжил Таер, – когда его отец геройски пал в битве. Война тогда была обычным делом, и унаследованное им королевство было не таким уж большим и могущественным, чтобы король мог отсидеться в безопасности, предоставив возможность за него сражаться генералам.

История о Порабощенном Тенью, или, иными словами, Черном короле, была одной из тех, которые он знал настолько хорошо, что даже однажды на спор в полупьяном состоянии рассказал ее слово в слово задом наперед.

– Этот молодой король, – повествование шло своим чередом, – был хорошим монархом, который не скупился на чины и награды и создавал условия для процветания своим приближенным, а остальным не давал умереть голодной смертью. Он удачно женился и через определенный срок стал отцом пятерых сыновей. Шли годы, и его сыновья превратились в мужчин, благосостояние в его королевстве росло, потому что король ухитрялся сделать так, что соседние королевства предпочитали воевать друг с другом, а не нападать на его людей.

Над головой он услышал такой звук, как будто кто-то устраивался поудобнее. Таер добавил неизвестного к своей аудитории.

Не имея никаких очевидных доказательств, кроме готовности гостя бродить в темноте без освещения, Таер решил, что это ребенок. Между паркетными плашками были зазоры, и если бы незнакомец нес хотя бы одну свечу, свет проник бы в клетку Таера.

Мальчик был достаточно взрослый, потому что ему позволялось бродить самостоятельно; но еще не юноша, чтобы иметь обязанности; рисковый парень, если отважился исследовать темные закоулки, где держат узников.

– У короля было много интересов. Он мог охотиться и ездить верхом так же хорошо, как любой из его людей. Он танцевал с изяществом и мог играть на лютне. Никто из его гвардейцев или приближенной элиты не мог долго устоять против его меча или дубинки. – У Таера всегда были некоторые сомнения насчет доблести короля – какой дурак будет побеждать короля в фехтовании?

Таер мысленно нарисовал короля, выхватив детали, которых не было в истории. Это был стройный молодой человек, как сын Таера Джес, но цвет его волос его был красного золота, присущий аристократам с восточного побережья…