— Значит мир?
— Мир!
Кажется, дела действительно пошли на лад.
Глава 16. А жизнь-то налаживается
Кап-кап-кап...
Мерно падающие капли начинали действовать на нервы. Константин Воронов уже несколько дней терпел этот звук, который не давал ему нормально уснуть. И это не удивительно. До последних событий уже бывший дворянин привык засыпать и просыпаться в теплой и мягкой постели. Но теперь он может об этом забыть. Новая реальность куда страшнее.
Дверь в камеру отворилась, на мгновение ослепив узника, который до этого момента находился в кромешной темноте.
— Подумал? — голос говорившего был обманчиво приятным.
— Хорошо....я согласен на ваши условия...только не возвращайте меня сюда! — взмолился Воронов, встав на колени. — Я больше не выдержу!
Человек, стоявший у входа, ухмыльнулся. Он сразу понял, что сообщник Салтыкова быстро расколется. Его даже пытать не понадобилось.
— Забирайте его.
На этот раз Константин сидел в куда более приятном месте. Удобные стулья, белоснежная скатерть на столе, сиреневые обои с серебряными узорами — вот такая обстановка ему была привычна и приятна.
Чтобы доставить его сюда, пленнику надели черный мешок на голову, а потом везли около часа. В конце концов машина приземлилась где-то далеко за пределами города. Позже он понял, что находится в каком-то дворце, который находится в лесистой местности.
Воронов уже минут двадцать сидел за столом и голодным взглядом смотрел на пышный круассан, лежащий на столе. Брать его он не решался, так как не знал, что ему можно, а что нет. Да и в принципе не совсем понимал, зачем его привезли в этот особняк. Или дворец. В общем, что-то большое и явно принадлежавшее кому-то очень богатому и влиятельному.
В конце концов Константин все-таки не выдержал и дрожащей рукой потянулся к выпечке, но через секунду резко одернул ее обратно, так как в комнату кто-то вошел.
— Константин Артемович, угощайтесь, — напротив него присел молодой человек, внешность которого ему почему-то была очень знакома. Длинный, худощавый, с черными волосами и хищным взглядом. Он точно его где-то видел. Только вот где... — Признаться, думал, что вы уже отзавтракали и готовы к разговору.
Пленник быстро схватил круассан и стал жадно откусывать куски от него. Он словно боялся, что милость не будет долгой и остатки угощения у него попросту отберут. Тем временем неизвестный собеседник смотрел на него с легкой ухмылкой.
— Если будете так торопиться, то можете подавиться и умереть, — сказал он, пристально наблюдая за реакцией Константина.
Тот резко остановился и медленно положил недоеденный кусок второго круассана обратно в плетеную корзинку. Подумал, что это была неприкрытая угроза.
— Простите....спасибо....конечно, я готов.
— Тогда начинайте, — произнес мужчина. Он откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. Да и вообще всем видом демонстрировал полное спокойствие и уверенность.
— Что начинать?
Внезапно он получил ощутимый подзатыльник. На время отсидки его чип, присоединенный к мозгу, был деактивирован. Поэтому «ранговая пыль» больше не защищала, а интерфейс был недоступен. Только раз в месяц заключенные получали возможность пользоваться сильно урезанной версией, так как многие просто сходили с ума без потерянных возможностей.
Константин обернулся и увидел позади бородатого здоровяка, появление которого он каким-то образом умудрился не заметить.
— Вы должны быть благодарны, что вас не вернули в карцер, а привезли сюда. Еще один глупый вопрос, и вы вернетесь обратно на очень долгий срок. Вам рассказать, что происходит с людьми уже через год нахождения в этой камере? К тому же Лис даже не начинал с вами работать.
Грудь Воронова сжалась от страха. Он до смерти боялся человека, который каждый день приходил к нему и задавал вопросы. От того словно веяло смертью.
— Да, простите! Я отвечу на любые вопросы.
— Отлично....тогда скажите, кто и как стер все воспоминания с вашего чипа? Лучшие Имперские хакеры говорили, что систему защиты просто невозможно взломать. Еще мне надо знать имена всех, с кем вел дела Салтыков.
Закончив свои вопросы, говоривший сделал короткое движение пальцем, и к Воронову тут же полетели две песчинки, зависшие около правого виска пленника.