Тень врага

Стёкла целые, однако лужайку давно никто не подстригал — трава выше колена. Машины не видно. Всё это, конечно, ни о чём не говорит…

Что ж, теперь я могу, по крайней мере, навести справки — кому этот дом принадлежит, кто его снимал и когда. Может быть, ещё какая-нибудь ниточка найдётся.

— Или же, скорее всего, это — пустышка, — пробормотал я.

Но ведь мсье Локонте, кем бы он ни был, назвал из всех адресов именно этот. Спрашивается — почему, зачем? Даже если я сейчас буду играть по его правилам — плевать. Других правил пока не завезли. Если этот пёс от меня прячется — я буду его искать. Ложный след — всё равно след. Он был здесь. Наверняка был!

Преисполнившись решимости, я вышел из машины. Калитка в ограде закрывалась на простую щеколду. Отодвинув её, я зашёл на чужую территорию.

И вдруг налетел ветер. Зашелестела, пригибаясь, трава. Сердце, что называется, ёкнуло. Иррациональный страх навалился неведомо откуда.

Я остановился. Вдох, выдох… Ничего нового, капитан Чейн. Помнишь психотропные генераторы из своего мира? Они ещё и не такое вытворяли. Отключаешь страх — идёшь дальше, вот и всё. Ты такое умеешь.

Полегчало. И заодно стало понятно, почему в явно заброшенном доме не поразбивали окна и не поселились бродяги. «Пугалка» стоит хорошая. Шпану отстреливает на раз. Но от меня так просто не избавитесь, мсье Локонте.

«А ведь там может быть ловушка», — шепнул практически задавленный страх.

— Ну и что ты предлагаешь? — пробормотал я себе под нос. — Вернуться, найти телефонную будку, позвонить Витману, запросить прикрытие? Это, чёрт возьми, просто дом в центре столицы.

«А помнишь „просто завод“ в Чёрном Городе? — не сдавался страх. — Как насчёт ещё одной авиабомбы? Что если на этот раз ты не успеешь убежать?»

— Чёрт. — Я остановился в десяти метрах от входа.

Привычно прислушался к своим ощущениям. Костю Барятинского со страшной силой тянуло вперёд. Он хотел наплевать на все меры предосторожности и разобраться с этой загадкой. Он ведь — герой, кумир, эталон.

Капитан Чейн был взрослым, но гормонами управлял не он. Поэтому его голос и был таким придушенным, так напоминал обычный страх. Однако это был голос разума.

— Твою мать, — вздохнул я. — Взросление — отстой.

С этими словами развернулся и пошёл обратно к калитке. Однако стоило мне сделать пару шагов, как сзади послышался скрип открывающейся двери.

Я обернулся. Цепь обвилась вокруг моего предплечья как будто бы сама собой, без вмешательства разума.

Теперь входная дверь была открыта настежь — словно приглашала меня войти. За нею виднелась прихожая, висящее напротив входа зеркало, пустая вешалка.

Красота! Только вкрадчивой музыки из фильма ужасов не хватает. И сцены, где герой медленно, затаив дыхание входит в дом. Нельзя же не войти, если в подозрительном доме сама собой отворилась дверь, верно?..

Костю Барятинского так и подмывало зайти и разобраться. Однако эта открывшаяся дверь на деле лишь превращала моё подозрение в уверенность: с домом что-то не так. И соваться туда в одиночку — глупо.

— Скоро вернусь, — пообещал я дому. — Тогда и поговорим. Не уходи никуда.

* * *

Телефонная будка обнаружилась недалеко, рядом с шляпной мастерской в квартале от странного дома. Сложнее оказалось дозвониться до Витмана, который в кабинете сидеть не любил. Это, конечно, хорошо — человек действия, на которого можно положиться. Но в отсутствие мобильной связи — раздражает.

Запросить, что ли, себе такую же «пудреницу», как была у Кристины и Агнессы? Только, конечно, не в виде пудреницы — а то она вместо отвлечения внимания привлечёт его. Карманные часы? Портсигар? Табакерка? Бумажник? Варианты наверняка есть.

— Одну секунду, — произнёс, наконец, в трубке недовольный женский голос.

Прогноз оказался чрезмерно оптимистичным. Прошла целая минута, прежде чем из трубки вырвался резкий голос Витмана:

— Слушаю!

— Капитан Чейн, — представился я.

Спустя недлинную паузу Витман заговорил тише, но изумление в его голосе было вулканическим:

— Во имя первородного греха, капитан, как вы умудрились дозвониться мне в публичный дом?!

— А какого первородного греха вы забыли средь бела дня в публичном доме? — встречно заинтересовался я. — То есть — не подумайте, что осуждаю. Но, всё-таки, рабочий день в разгаре. Расследование, знаете ли…

— Вот именно, что расследование, — буркнул Витман. — Я опрашиваю проституток.

— На предмет?

— На предмет того, о чём мы с вами говорили… Давайте не будем вести подобные разговоры по телефону, капитан. Как вы меня нашли?

Я бросил ещё одну монетку в щель аппарата.

— Начал с конторы, потом — справочная. Какая разница? Я по делу звоню.

— Слушаю, — повторил Витман.

Я вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию, избегая вдаваться в подробности.

— Это ловушка, — уверенно заявил Витман.

— Вне всякого сомнения. Однако ловушку кто-то поставил. И это — след. Мы что-то узнаем. Когда сможете дать людей?

Забористо выругавшись, Витман буркнул: