Тень за троном

Но у него есть войско, пушки, золото – к нему обязательно присоединятся сторонники! Люди вообще любят становиться на сторону сильного. А что им пообещать – он знает.

* * *

– Дорогой, стоит ли так волноваться?

Леди Винтер заботливо подала королю кубок с хорошим вином и вытерла платочком потное чело. Посмотрела на батистовый лоскуток – и украдкой швырнула в угол. Она этим вытираться точно побрезгует!

Фу!

– Этот щенок возомнил себя львом! Я ему вырву зубы!

– Конечно! Неужели кто-то может в этом сомневаться?

– Какой-то ублюдок, поганая тварь…

– Да он вообще не сын бедного Карла…

– Сын, – вздохнул Яков, – к сожалению.

– Но не законный же!

Яков промолчал. Леди Винтер подлила ему еще вина. Выходит, что-то у Монмута есть? Какие-то права? Люси и правда была женой Карла?

Анна де Бейль не удивилась бы. Зная, насколько легко крутить обоими коронованными братцами, странно было, что такой Монмут только один. Можно бы и десятка ждать!

– Ах, это безразлично! Подумай, кто его может поддержать? Всякий сброд! А ты такой умный, такой отважный, ты их легко разобьешь…

Песня сирены лилась в уши Якова. А обратно выливались интересные сведения.

Очень скоро Анна узнала, что против Монмута пошлют Джона Черчилля и графа Фэвершема. И если первый еще молод, то Фэвершем всерьез беспокоил Анну. Слишком жесткий противник.

Надо бы передать весточку своим.

Пусть примут меры.

А пока…

Анна с любовью поглядела на своего короля и любовника. Да-да, именно с любовью. Нельзя ведь играть роль, ею надо жить, любить, в нее надо врасти… Она и вросла. И обожала Якова.

Пока не придет иного приказа.

– Любовь моя, я всегда была уверена в твоей мудрости! Ты просто великолепен! Конечно, Фэвершем легко разобьет эту шваль…

И самое приятное, для Анны в этом нет ничего опасного. В случае смерти Якова она уедет из Англии, а на родине давно ждут и поместье, и титул, и удачное замужество, если она пожелает. И никто никогда и не вспомнит рядом с ней об Англии.

А если выиграет… Ну, тогда как государыня Софья прикажет.

Анне нравилась придворная жизнь, ее развлекали балы и приемы, радовали драгоценности, но больше всего нравились интриги. И – управлять людьми.

Она подозревала, что после своей миссии в Англии уже не сможет оставаться на Руси. Но государыня, конечно, пойдет ей навстречу! Она мудрая, она поймет.

А пока…

Фэвершем, говорите?

Черчилль, говорите?

Что ж, посмотрим. Александр Македонский талантливее вас обоих – и то помер. А уж вы-то…

* * *

Софья об Англии пока не думала. Ей хватило и мужа с братом, и их переживаний. Второго она уже убедила в совпадениях, а вот муж… Иван все-таки был сыном Феодосии Морозовой и ушел от матери достаточно поздно. Основа у него не та, что у Алексея. Братом она сама занималась, так что ко всем чудесам Алешка относился достаточно скептически. А вот Иван…

Что один, кстати, что второй. Один верит во все сказки, а второй так помереть умудрился, что точно в легенду попадет! Вот о смерти Ивана Сирко царевна сейчас и толковала мужу.

– Звучит, безусловно, страшновато. Но все вполне объяснимо.

– Да неужели? Хотел бы я услышать – как?

Софья пожала плечами. Петр Сирко, приехавший на Москву с докладом, произвел на нее самое лучшее впечатление. Определенно, он унаследовал от отца такие замечательные черты, как решительность, ум, характер. Да просто Иван, только помолодевший лет на тридцать-сорок.

– Ваня, ну подумай сам. Мазепа вырвался, Иван, безусловно, пустился за ним вдогонку. И сердце не выдержало. Возраст-то какой! Уж почитай восьмой десяток завершил, девятый на подходе! А ярость? А азарт? Тут и кого помоложе скрутить могло, удивительно ли, что у Сирко сердце не выдержало?

– А конь?

– Если седок умирает прямо в седле? Ну… коня тут понять можно. Ошалеешь и взбесишься. Тут и чертей приплетут, а на деле-то все куда как проще.

– И кровь на губах у Ивана?

– Может, он при падении язык прикусил. Да и с улыбкой все не так ясно. Бывают гримасы…

Иван пожал плечами. Может, и так. Но…

– Ты же не будешь разрушать легенду?

– Смеешься? Я ее еще и поддержу!

Софья уже обдумывала проект храма.

Над могилой Ивана Сирко обязан стоять храм. Большой, красивый… И замуровать тело, чтобы не добрались никакие стервятники!

Вот уж кого царевна на дух не выносила, так это мародеров и осквернителей могил. Мрази – и этим все сказано. А чем они себя оправдывают – не важно. Археологи ли это, коммунисты ли, простые мародеры – гадость!

Хотя ей бы хотелось волка. Памятник в виде волка, одинокого, закинувшего морду к луне, из серого камня… пусть надолго затянется, но память должна остаться на века. Чтобы над могилой характерника стоял зверь и тоскливо выл лунными ночами. Волков в Крыму хватает, антураж обеспечат.

Но – нельзя. Церковь взбунтуется.

Ничего. Она что-нибудь придумает с храмом. Или волки там на фресках будут, или еще что – надо поговорить с Аввакумом, когда тот вернется, пусть подскажет, что не вызовет раздражения у церкви.

Зато какая легенда!