Тень зари

– Ну, вероятно это событие будет грозить иском от мэрии в сторону компании, все же они на себя весь денежный ресурс перетягивают. Работа рабочим, заработная плата хорошая. А высший круг уже одними традициями не вывозит. Хотя здесь и не любят изменений.

– Ты ошибаешься. Здесь вечно какая-то чертовщина происходит.

– Или озвучивается. Не зря же в брошюрах по туризму этот город называется «затерянным» и «загадочным».

– И как ты только его нашел? – с легким намеком на ехидство поинтересовалась она, переворачивая страницу.

– С трудом. Все дело в том, что я хороший полицейский. – ответил он, доставая и внимательно осматривая рубашки – На самом деле воспользовался спиритическими костями и картой. А потом просто поехал в эпицентр дьявольской пустоши – не удержался от поддержания иронии Адриан.

– Так вот какими методами ты пользуешься в работе. – Лана улыбнулась и слегка вздернула бровями.

В общем-то она знала, что он остался здесь из-за неё. Хотя сам Адриан любил её убеждать, что он сделал это ради себя, раздражающих людей и скучной счастливой жизни.

– А местные легенду знаешь? – продолжала поддерживать линию разговора Лана, пока Адриан беглым взглядом искал в шкафу подходящий к цвету рубашки галстук.

– Смотря о каких легендах идет речь. – ответил он, бросив галстук на спинку дивана. – Ту, где рассказывается как Джек область третьего глаза штопором пробил? Эту легенду? – застегивая пуговицы перед зеркалом, возле которого две минуты назад крутилась Лана, поинтересовался в ответ он. Лана в удивлении чуть не поперхнулась кофе, отбросила журнал и поставив кружку на кофейный столик – повернулась к нему: – Эту я точно не знаю.

Конорс лишь слегка улыбнулся в сторону её заинтересованности, застегивая брюки.

– Она длинная и весьма трагичная, вечером расскажу.

– Умеешь поддержать интригу. Но я имела ввиду «тайную». Ту, что все местные знают и из поколения в поколение рассказывают. Что-то вроде традиции, здесь все ими с детства увлечены, а приезжих они обычно пугают.

– Про древний сожжённый город?

Лана кивнула и удобно устроилась на диване, запрокинув голову на спинку.

– Да, как-то в баре меня коллеги просветили на эту тему – завязывая галстук сказал Конорс.

История была действительно жутковатой. А повествовалось в ней о том, что в безграничном пространстве лесных массивов затерян старинный город. В памяти местных жителей он существует от начала вечности. Его особенность состоит в том, что он постоянно претерпевает множество катастроф, изменений, революций, трансформаций, раз за разом стирающих его с тела земли, но он всегда возрождается из глубин прошлого, стоит ему промелькнуть в памяти очевидцев его существования. Словно у него есть собственное поле законов, подобных закону гравитации, но нарушавшее ход привычных вещей. Оно притягивает новых людей сюда. Всегда мертвый город, оживить который могут только люди. Но не на долго. Только до момента «преобразования» людей этим местом, создающим из них кого-то другого, соответствующего участи быть пожираемыми пламенем. Огнем, что отбирает жизнь и плоть у всех, кто неспособен ему сопротивляться. В последний раз здесь такое случалось в те времена, когда этот город поглотил океан скверны, что местные жители сперва приняли за болотную грязь неизвестного происхождения. Из-за неё, как считалось, позже пробудился огонь, смешавший скверну с человеческими останками. А после пожара чёрный шторм из дыма и пепла со временем осел на опустевшую долину, под покровом которой спят все люди, которым нахватало жизни или власти. Сгоревшие заслуженно или нет. Те, кто ощущал на себе отсутствие справедливости, и те, кто её отбирал. Это как подбрасывать монету на удачу. Несмотря на гравировку, явные отличия, двойственность, в чужой игре невозможно выиграть. Каждый из них был брошен и предан. Кто-то людьми, кто-то своими и чужими убеждениями, некоторые сами собой. Иные – надеждой, преданностью, мечтами и совестью в отношении мира и людей в котором они были пробуждены. Иногда это место называют вратами в чистилище, что открылись выбором, повлекшим за собой проявление противоположной стороны создаваемых их богами миров. От них остались дым, прах и пепел, который хранит их проклятие.

На костях, некогда проклятых возрос целый лес, а в его тени – город. Как страж некрополя, или усыпальница, приютившая души неопределившихся. Памятный монумент, хранящий в себе страхи прошлого, боящийся условий нового мира. Здесь он страж снов, древних ужасов, способных передать осязаемую боль любому разуму. Чьи-то души он забирает ад. Эхо случившегося проносится шепотом меж вековых деревьев. Холодный и мрачный, как чьё-то воспоминание, из которого они наблюдают за мышиной возней всех тех, кто так смело соседствует с их кладбищем. Присутствует меж стен нового города, и иногда слышится в голосах, живущих здесь ныне людей.