Тень земли

Падая на Землю, будто снаряд из пращи Горьких Камней, паря в стратосфере и пронизывая облака, он размышлял о своем задании. Как уже говорилось, задание было простым — выжить и вернуться, но эти два слова подразумевали очень многое не сказанное и не написанное в полученной директиве, однако понятное и как бы разумевшееся само собой. «Выжить» означало, что ему предстоит разобраться в ситуации, выяснить, в чьих руках власть и как эту власть используют; вероятно, приобщиться к ней, поскольку лишь с вершин власти, явной или тайной, можно управлять событиями, направляя их к пользе порученного дела. «Вернуться» являлось столь же емким понятием; чтобы вернуться, он должен был уничтожить передатчик помех, открыть доступ на Землю для Транспортной Службы и не расставаться с маяком. Лишь тогда устье Пандуса раскроется перед ним — покатый склон, подсвеченный багровым, тоннель мгновенного перемещения в пространстве… Он сделает шаг — здесь, на Земле, а второй — уже по каменным плитам Колумбийской станции, запрятанной под холмами в окрестностях Грин Ривер… Он возвратится! В привычный мир, в знакомый век, двадцать четвертый от рождества Христова, в свою эпоху, когда человечество расселилось среди звезд…

Выжить и вернуться!.. Так приказали те, кто его послал, но у Ричарда Саймона была и своя задача, которую он формулировал столь же лаконично: карать и защищать! В определенном смысле она вытекала из Поучений Чочинги, ибо они гласили, что тайятский воин бьется за славу и честь, а высшей честью для человека-воина было спасти безвинных и покарать обидчиков. Инстинкт подсказывал Саймону, что на Земле он найдет и тех, и других.

Его скафандр нагрелся, внешняя оболочка засветилась вишневым, потом — закатным багрянцем и, наконец, полыхнула красными отблесками зари. Но он не почувствовал жара; одетый в непроницаемый кокон, объятый огнем, он мчался вниз, к Земле, как выпущенный из пращи снаряд.

Искать, карать и защищать!

КОММЕНТАРИЙ МЕЖДУ СТРОК

Эдну Хелли, шефа Учебного Центра, называли Леди Дот[5]. Конечно, за глаза; никто не знал, было ли это прозвище официальным, зарегистрированным в кадровых файлах ЦРУ, или творчеством курсантов и коллег — и, в силу последнего обстоятельства, являлось оскорбительной фамильярностью. Фамильярничать же с Эдной Хелли — опасное занятие. Точки, расставленные ею, попахивали свинцом. В тридцать пять она считалась лучшим агентом-ликвидатором ЦРУ, да и в нынешние пятьдесят былой сноровки не растеряла. Дейв Уокер ее уважал. Работать с ней было почетно и небезвыгодно, и эта работа сулила определенные перспективы — к примеру, он мог перескочить из инструкторов УЦ в руководящий персонал. Стать главой отдела или шеф-резидентом на одной из престижных планет, на Монако или на Мирафлорес… А лучше всего на Южных Морях, в чарующем полинезийском мире, где девушки прелестны и смуглы, мужчины — щедры и дружелюбны и где не происходит ровным счетом ничего криминального.

«Долго бы я там не продержался», — решил Уокер, ухмыляясь. Ухмылка его была кривоватой, поскольку давний шрам на подбородке оттягивал нижнюю губу. Зато зубы выглядели великолепно — белые и ровные, как у лихого ковбоя с рекламы «Вас ждет Техас». Эти зубы стоили Уокеру месячного жалованья.

— Вас что-то развеселило, инструктор? — Глаза Эдны Хелли вдруг превратились в два серых стальных буравчика, и Дейв Уокер поспешил придать лицу выражение суровой сдержанности. Впрочем, с определенным оттенком торжества: операция разворачивалась по плану, и он принес добрые вести.

— Никак нет, мэм. Прошу прощения, мэм. Я только подумал…

— В этом кабинете думаю я, — промолвила Леди Дот. — Вы — докладываете. Быстро, сжато и без дурацких ухмылок.

— Слушаюсь, мэм. Докладываю: он активировал маяк. — Инструктор покосился на часы и уточнил: — Сорок две минуты двадцать секунд тому назад.

— На пятый день… — Эдна Хелли с неодобрением поджала сухие губы. — Раньше он действовал быстрее.

— Обстановка, должно быть, сложная. Все-таки Старая Земля, мэм… — заметил Уокер и, выдержав паузу, добавил: — Нам повезло, что сохранился этот спутник. Я имею в виду «Пальмиру», мэм… И вдвое больше повезло, что парни из Транспортной Службы смогли до нее дотянуться. Орбитальный спутник — прекрасная возможность для рекогносцировки. Вероятно, этим он и занимался.

— На протяжении четырех суток? Полагаю, хватило бы восьми часов, чтобы засечь передатчики. Кажется, таков период обращения «Пальмиры»?