Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне, Книга 2)

- Помню... Не боюсь... - эхом отозвалась Мария. Все эти слова, похожие на заклинания, не являлись целительным лекарством - они лишь напоминали погрузившемуся в транс, где лежит необходимый ему источник. Этих источников было множество; в каждой человеческой душе струились ручьи спокойствия, бушевали потоки ярости, плескались озера забвения, фонтанировали гейзеры силы, били ключи любви, кружились водовороты ненависти. Слова помогали найти дорогу к нужным водам, однако пить приходилось самому; и весь смысл искусства цехара заключался в том, чтобы пить не каплями, а крупными глотками. Мария пила - и, очевидно, найденный ею источник был полноводен и щедр. Саймон наблюдал, как быстро розовеют ее щеки, как распрямляются плечи, разглаживаются горестные морщинки у губ и глаз; теперь она еще больше походила на девушку-тайя, с которой он провожал солнце на склонах Тисуйю-Амат, - на девушку, оставшуюся в Чимаре, в прошлом, в минувшей юности...

Транс истек коротким вздохом, взметнулись веера ресниц,

Руки, лежавшие на коленях, расслабились, ноздри затрепетали, меж приоткрывшихся губ блеснула жемчужная полоска.

- Чия, - не выдержав, позвал Саймон, - Чия!

- Чия? - склонив голову к плечу, девушка смотрела на него, и взгляд ее был глубок и ясен. - Кто это - Чия?

- Та, что осталась на моей родине, среди звезд... на Тайяхате. - Саймон поднял глаза к бирюзовому небу.

- Значит, мне не приснилось, - сказала Мария, помолчав. - Нет, не приснилось. Ты и вправду человек со звезд? И ты спас меня - там, у озера? И вылечил? Да?

Теперь лицо ее было живым, подвижным и чарующе прелестным; нетерпеливое ожидание пряталось в приподнятых бровях, лукавство - в изгибе губ, печаль - в морщинках на лбу, и казалось, что каждая ее черточка, каждая мимолетная улыбка, каждый жест исполнены тайны - той, что пленяет мужчин и сводит их с ума. Той, которой они стремятся овладеть, лаской и нежностью или жестокостью и страхом.

Саймон сглотнул и вытер пот с висков:

- Ты излечилась сама. Я только помог немного, совсем немного. Ты...

Она глядела на него с грустной улыбкой.

- Я - Мария, танцовщица, проданная "штыками" крокодильерам. За непокорность. Тараско, капитан "штыков", грозился: не хочешь меня, будешь лежать под Вислогубым с крокодильей фермы. Я не легла. А Вислогубый пообещал: ляжешь, если кайманы не сожрут. Потом... потом - смерть... Все равно - смерть, что с Вислогубым, что с кайманами...

Мария вздрогнула, и Саймон поспешно произнес:

- Знаю, знаю. Зачем ты мне это рассказываешь?

- Ты - человек со звезд, брат Рикардо, ведь так? Я слышала, твои люди зовут тебя братом Рикардо... Я.- Мария, танцовщица, не нужная никому, кроме Тараско, Вислогубого и кайманов... Ты меня спас. Зачем? Зачем, брат Рикардо?

- Там, откуда я пришел, меня называют иначе. Ричард.

Ричард Саймон, Дик.

- Ди-ик... - напевно протянула она, - Ди-ик... Хорошо, я буду звать тебя Диком. Но все же - зачем? Для чего ты спас меня и взял с собой?

- Это моя работа, спасать и защищать, - сказал Саймон. - Там, среди звезд, и тут, на Земле. Но если б и не было работой, я бы все равно... все равно... Он снова сглотнул слюну. - Понимаешь, ты и Чия...

- Я похожа на нее? - Дождавшись его кивка, девушка отвела взгляд, помолчала и нерешительно спросила: - Кто она? Твоя подруга - там, среди звезд? Возлюбленная? Сестра?

Не отвечая на вопрос, Саймон поднялся, выдернул из земли клинок, обтер его о траву, потом сел - но не напротив Марии, а рядом с ней, касаясь своим плечом ее теплого хрупкого плечика. Прошло пять или шесть минут, а он все поглаживал широкую стальную полосу, трогал острие кончиками пальцев, глядел, как играют на лезвии отблески солнца. Наконец заговорил.