Тень жены Гамлета

– А вам? А вам не стыдно? – я возмущенно уселась на кровати, подперев спину подушкой. И плевать, как я выгляжу в глазах этого Великолепного, – У вас под самым вашим греческим носом вашу же хозяйку почти полгода сводят с ума, а вы ее хотите упрятать в Кащенко! Да-да! Вы и ваш несостоявшийся президент. И правильно, что я за него голосовать не стала. Да не один нормальный человек голосовать за него не стал! Выискался откуда-то! Банкиришка.. Партию организовал… Он бы лучше организовал безопасность своей жены, чтобы всякие прохиндеи ее по голове бутылками не били в элитных салонах! Чем вам лучше станет, если я уйду? Вы хоть на минутку поверите Тане? Вы почешете свои накачанные… зады, чтобы оторвать их от стульев и выяснить, что за двойники такие достают хозяйку? – Я вдруг почувствовала, что ужасно замерзла и потому… заткнулась и влезла обратно под одеяло.

– Уважаемая Витолина Витальевна! Торжественно вам обещаю, что с сегодняшнего дня, – Гоша поднес к глазам наручные часы, – Нет, точнее, с сегодняшней ночи я и мои сотрудники обязательно решим вопрос с мнимыми двойниками. Если это так уж беспокоит Татьяну Борисовну, что она обратилась во второразрядную контору… Только, пожалуйста, дайте нам это сделать без самодеятельности. Ищите дальше ваших неверных мужей, занимайтесь постельными разборками…

– Что?!!!!! – Мне так захотелось ударить Гошу, что я даже руки под одеялом сцепила, – Вы! Вы! Вы мерзкий шпион! Вы на что это намекаете? Какие такие неверные мужья? Или вы уже и в моем грязном белье порыться успели?

Гоша удивленно приподнял бровь:

–Я не очень понял, Витолина, что вас так разозлило. Но на всякий случай сообщаю, что сейчас сюда приедет ваш сотрудник,…, г-м-м, Петр Иванович, кажется. Он заберет вас и ваши вещи. А Татьяне вы позвоните завтра и скажите, что обстоятельства изменились, и вы не можете продолжать вашу работу. Кстати, поторопитесь. Петр Иванович будет у ворот с минуты на минуту.

С этими словами Георгий Петрович быстро вышел из комнаты. А я, как последняя дура, разревелась, сидя на королевской кровати, в которой мне, бесталанной сыщице, не удалось провести ни одной ночи.

Однако, собрав силу воли в кулак, вытерев сто первый раз за день слезы и сопли, я встала и начала собирать вещи. Что ж, он прав, он тысячу раз прав, этот великолепный Гоша. Я влезла в те сферы, где играют по другим правилам. Да и условия игры мне никто не озвучил. Но! Триста тридцать три раза «но»!!! Этот Гоша умудрился мне слить всю информацию обо мне самой, ничего не услыхав взамен. Поэтому еще вопрос – кто из нас настоящий профессионал, а кто так, сторожевая собака…. Ведь мы же вроде договорились? Этот скульптурообразный красавчик должен был хотя бы упомянуть о сегодняшнем покушении и моих подозрениях! Должен был поинтересоваться, что же ТАКОЕ я видела или знаю…, – от страшной догадки я даже прекратила метаться по комнате, – Должен был! Но только в том случае, если он сам не имеет к событиям этого вечера никакого отношения. И, слава Богу, что я не проговорилась о телефоне, забытом у зеркала. И хорошо, что я не озвучила свою версию про окно! Ничего! Москва – маленький город. У меня есть все телефоны Татьяны Качаловой, и я обязательно сумею с ней связаться. Даже если ей сменят номер телефона, я прямо сейчас могу пойти к Тане, разбудить ее и договориться, как мы будем держать связь. Ничего-ничего! Татьяна бывает в ресторанах, салонах красоты, ездит в банки, ездит в театры, наконец… Где-нибудь да сумею ее вычислить. Наш контракт никто не разрывал…. И тысяча долларов аванса до сих пор лежит в моем письменном столе и уже, наверное, прожгла в нем дырку…. Ладно. Мы еще повоюем!

Я вышла в коридор и, крутя головой в разные стороны, направилась к спальне Качаловой. Гоши нигде не было видно. Слава Богу! Приоткрыв дверь Таниной комнаты, я убедилась, что и Нина отсутствует, а сама Татьяна спит, запрокинув обе руки за голову. На голове у нее белела повязка с детским каким-то пятном зеленки, просочившимся сквозь марлю. Я нерешительно затопталась у кровати, поневоле залюбовавшись удивительно красивым лицом, точеным носиком, перламутровыми приоткрытыми губами. Татьяна мирно посапывала, выпуская тонкие пузырики через нежно-розовые губки… Вот черт! Эти няньки даже не смыли с Тани косметику!

Похоже, что я выругалась вслух, так как Таня вздрогнула, пошевелилась и повернулась на бок. Боже! Она легла совсем как ребенок, как мой Сережка, трогательно подложив ладошки под щеку: правая ручка сверху левой. Мне стало так жалко ее будить, что я тихонько приоткрыла двери, вздохнула и, бросив прощальный взгляд на постель Качаловой, вышла в коридор. Все объяснения отложим на потом.