Тень змея

Как только я начал опасаться, что мы, наверное, заблудились, головокружение тут же прошло, туман рассеялся. Мы снова оказались на Восточном побережье и мчались над морем ночных огней вокруг Нью-Йоркской бухты к родному Бруклину.

Штаб-квартира Двадцать Первого нома располагалась на берегу Ист-Ривер недалеко от Вильямсбургского моста. Простые смертные не видели ничего, кроме большого заброшенного и полуразвалившегося складского ангара посреди захламленного пустыря, но для магов Бруклинский Дом был очевиден, как маяк – расположенный на крыше склада большой пятиэтажный особняк из известняковых блоков и стекла. Сейчас он ярко сиял желтыми и зелеными огнями.

Фрик приземлился прямиком на крышу особняка, где нас уже поджидала богиня-кошка Баст.

– Вы живы, мои котятки! – воскликнула она, сжимая мне руки и торопливо осматривая на предмет ран и прочих повреждений. Затем она проделала то же самое с Сейди и неодобрительно поцокала языком, увидев ее забинтованные руки.

Баст вообще-то очень красивая, хотя под взглядом ее светящихся кошачьих глаз иногда бывает неуютно. Свои длинные черные волосы она заплетала в косу на затылке, а облегающий комбинезон, похожий на костюм гимнастки, менял узор, когда она двигалась, покрываясь то тигриными полосками, то леопардовыми пятнами, то черно-рыжим крапом. Я очень ее любил и безоглядно доверял ей, но когда у нее случались приступы неудержимой материнской заботы, которую она проявляла исключительно по-кошачьи, мне становилось немного не по себе. В рукавах она прятала свое любимое оружие – острые, как бритва, ножи, которые легко выскакивали прямо ей в ладонь, стоило ей шевельнуть запястьями. Когда она принималась трепать меня по щекам, я боялся, что она сделает какое-нибудь неосторожное движение и ненароком отрежет мне голову. Хорошо еще, что она не пыталась таскать нас за шкирку или вылизывать, как котят.

– Что случилось? – спросила она. – Все целы?

Сейди судорожно вздохнула.

– Вообще-то…

Пришлось тут же рассказать о том, что техасский ном был полностью уничтожен.

Из груди Баст вырвалось глухое ворчание. Ее волосы непременно встали бы дыбом, но коса помешала, поэтому ее прическа просто резко вспухла, как попкорн на сковородке.

– Мне надо было быть с вами, – сказала она. – Я могла бы помочь!

– Нет, не могла бы, – покачал головой я. – У музея была слишком мощная защита.

Дело в том, что большинство территорий, принадлежащих магам, защищены от проникновения богов в физическом воплощении. За минувшие тысячелетия маги разработали большое количество очень совершенных способов охраны. Нам самим пришлось немало потрудиться, переделывая систему охраны Бруклинского Дома таким образом, чтобы Баст получила в него полный доступ и в то же время чтобы в него не могли проникнуть другие, не столь дружески настроенные божества.

Взять Баст с собой в Музей искусств Далласа – примерно то же самое, что попытаться пронести базуку мимо службы безопасности аэропорта. Не то чтобы совсем невозможно, но хлопотно, да и времени на это уйдет больше. Кроме того, Баст воплощала собой последний рубеж обороны Бруклинского Дома: именно на нее возлагалась обязанность защищать дом и учеников в наше отсутствие. Уже дважды наши враги едва не разрушили особняк до основания, и мы не хотели, чтобы это случилось в третий раз.

Комбинезон Баст стал совсем черным – обычно это означало, что она пребывает в дурном расположении духа.

– Все равно я никогда не прощу себе, если с вами что-то… – Она умолкла, глядя на нашу усталую, понурую, перепуганную команду. – Ладно, по крайней мере, вы все вернулись живыми. Что будем делать дальше?

Уолт пошатнулся. Элисса и Феликс живо его подхватили.

– Я в порядке, – настойчиво сказал он, хотя было ясно видно, что ему совсем худо. – Картер, если хочешь, я могу собрать всех на террасе.

Вид у него был такой, словно он вот-вот упадет в обморок. Конечно, сам Уолт никогда бы не признался, но наша целительница Жас сказала мне, что сейчас он постоянно испытывает невыносимую боль. Он и на ногах-то держится только потому, что она нанесла ему на грудь магическую татуировку в виде обезболивающего символа и постоянно потчевала его своими снадобьями. И несмотря на все это, я попросил его отправиться в Даллас вместе с нами – еще одно решение, которое камнем давило мне на сердце.

Остальные тоже валились с ног от усталости. Глаза Феликса опухли от слез, Элисса явно пребывала на грани шока. Им бы сейчас поспать…

Кроме того, если сейчас объявить общее собрание, я попросту не знал, что сказать. Никакого плана у меня не было, но я не мог позволить себе признаться перед всем номом в своем полном бессилии. Как я буду смотреть в глаза ребятам сейчас, когда из-за нас в Далласе погибло столько народу?

Мы переглянулись с Сейди и пришли к молчаливому согласию.

– Устроим общий сбор завтра, – сказал я остальным. – А вы, ребята, отправляйтесь спать. То, что случилось с техасцами… – Мой голос сорвался, но я взял себя в руки и продолжил: – Я знаю, что вы чувствуете. Я сам чувствую то же самое. Но это случилось не по нашей вине.