Тень зверя

Чуши?

Кожа полыхнула жаром.

Вот, значит, чем они занимались с Зеном в пыточной — чушью.

Вэл стиснула челюсти, чувствуя, как дерет когтями сухое горло. Раздражение выросло ниоткуда, подсвечивая сознание алым; оно расширилось, заполняя каждую клеточку тела, превращаясь в нечто большее.

— Сука, — выдохнула Вэл прямо в бледное ухмыляющееся лицо. — Ненавижу тебя.

Злость полыхнула, смела все мысли, оставляя за собой выжженную черную землю; охватила все тело, пробежав дрожью по пальцам, укалывая иглами.

— Сука, — спокойно, совладав с дрожащим от ярости голосом, повторила Вэл, вскидывая голову и впиваясь взглядом в лицо Раза, — расчетливая тварь! Ты швырнул меня в темницу, заставил поверить, что признал меня виновной. Хотел посмотреть на мои мучения? После всего, что было, ты…

Краткий издевательский смешок ударил по ушам.

— А что было, Вэл? — Раза сузил черные глаза. — Думаешь, я верю в твои слова о любви? Ты просто снова делаешь то, что у тебя лучше всего получается, — спасаешь свою шкуру. Ты продаешь себя мне, продаешь мне эти слова, потому что знаешь, как много я за них отдам.

Сердце дернулось, отзываясь на стрелой вонзившиеся в плоть фразы.

И все же — глупый пес. Давно уже ничего не нужно отдавать.

Вэл сжала кулаки, дыша неровно, с тихим сипом, ощущая себя болезненно плохо. Она запуталась в ощущениях, не различая оттенков. Черная смоляная злость густо смешалась с мучительным сожалением.

Очевидно же, что изводили друг друга оба, причиняя боль, не в силах побороть самих себя.

— Найди того, кто будет готов заплатить тебе за то, чтобы услышать самое главное. Только от тебя. И тогда ты получишь все, что пожелаешь.

Давний сон, когда-то бывший реальностью, большим пузырем всплыл на поверхности сознания и лопнул, превращаясь в ничто.

Дрожь прокатилась по телу, Вэл закусила нижнюю губу, ощущая, как ледяная лихорадка прибавляет силу.

— Ты… — она сглотнула вязкий ком, морщась от поднимавшейся в желудке тошноты; тени вокруг словно сгустились, собираясь по краю зрения, — …прав.

Вэл посмотрела на Раза, отмечая, как чуть заметно расширились темные глаза, выдавая его чувства. С трудом превозмогая накатившую тошноту, она дернула уголком рта и продолжила:

— Я спасаю свою шкуру, ты прав. — Она прижала ладонь ко лбу, мотнула головой и подняла взгляд вверх. — Но я не врала… Я ведь правда тебя люблю.

Вэл замолчала, вдруг почувствовав, что больше не может ничего объяснять и доказывать. Слова показались пустыми, не несущими в себе смысла. Отзвуками эха, поднимающегося из темноты каменного колодца.

Она моргнула, силясь избавиться от мрака, будто туманом опустившегося на глаза. Сердце стучало в груди, гнало бурлящую раздражением кровь. Она постаралась успокоиться, с корнем выдернуть истончающие душу эмоции.

Почти получилось.

— Я знаю, — произнес Раза, — иначе тебя бы здесь не было.

Прозвучало твердо, уверенно. И настолько показательно спокойно, что не могло быть правдой.

Вэл выдохнула, увязая в густом спертом воздухе, ощутимом кожей.

Она посмотрела на Раза, отмечая лукавый блеск в черных глазах, увидела, как на миг уголок красивых губ дернулся вверх, и растерялась, чувствуя себя невообразимо глупой, поддавшейся на простую провокацию.

Вэл мгновенно задохнулась, сметаемая злым вихрем. Ярость, едва утихнувшая, возродилась вновь, вздергивая пульс до предела.

— Сукин ты сын, — прошипела Вэл, вкладывая в эти слова всю свою нескончаемую, рвущую на части злость. — Решил позабавиться? Тебе скучно? Катись в пекло, ублюдок!

Голос дрогнул от ярости, сорвался. Вэл тяжело задышала, не опуская гневного взгляда.

Раза поморщился, махнул рукой перед лицом, стискивая в кулак промелькнувшую перед глазами бабочку. Разжал пальцы, с пренебрежением стряхивая хрупкое сломанное тельце на серый песок.

— Все сказала? — приподнял одну бровь Раза. — А теперь помолчи. Говорить буду я.

Самообладание далось с немыслимым трудом. Жгучие слова горели на языке, но Вэл проглотила их, чувствуя, как они царапают горло.

Она промолчала, опуская голову, вновь упираясь взглядом в серебряный кулон на груди Раза. Уставилась на него, сосредоточившись на отблесках факела в резных гранях, ненавидя безделушку всей душой.

Темные пряди упали вдоль лица, щекоча скулы, но Вэл не смела пошевелиться, боясь, что любое движение всколыхнет ярость, перевернет полную чашу, проливая огненно-алое жидкое пламя.

И назад пути не будет.