Тенденции новейшей китайской литературы

В 1953 году в «Вэньи бао» были опубликованы две статьи: «Антимарксистские идеи о литературе и искусстве Ху Фэна» Линь Моханя и «Путь реализма или путь антиреализма» Хэ Цифана[164], с которых началась критика литературных идей Ху Фэна. До этого «Жэньминь жибао» 8 июня 1952 года в комментарии к публикации статьи Шу У «Заново изучая выступления на совещании по литературе и искусству в Яньани» назвала идеи Ху Фэна «буржуазными, индивидуалистическими» и указала на существование «литературной группировки» во главе с Ху Фэном. Шу У[165] пытался в своей статье исповедовать самокритический подход. В сентябре 1952 года «Вэньи бао» (№ 71) опубликовала открытое письмо Шу У Лу Лину, в котором он фактически заявлял партии о своем решительном отходе от идей, проповедуемых «группировкой Ху Фэна». В редакционном комментарии к письму было сказано, что Шу У «проанализировал некоторые ошибочные идеи, которым был привержен он, Лу Лин и другие сторонники группировки». Поступок Шу У, похоже, подействовал: Чжоу Ян заявил, что Шу У, автор статьи «О субъективном», после 1949 года отказался от ошибочной позиции и встал на сторону марксизма, «партия приветствует его прогресс, а Ху Фэн продемонстрировал свою враждебность ей». После этих слов Чжоу Яна судьба Ху Фэна была решена.

С 31 октября 1954 года по 8 декабря 1954 года ВАРЛИ и Союз китайских писателей провели восемь совместных расширенных заседаний, чтобы обсудить ошибки «буржуазного идеалистического направления» в изучении «Сна в красном тереме» и неправильную позицию «Вэньи бао». Ху Фэн выступил с речью дважды – 7 и 11 ноября. Его доклады кажутся теперь неожиданно левыми. Однако его речь использовалась в качестве доказательства радикальных нападений на партию и того, что он до конца так и не раскаялся в своих ошибках.

Трагедия Ху Фэна заключается в его противоречии с сущностью революционного литературного движения. Он осуществлял революцию через литературу, а суть революционной литературы – творить через революцию. Первое – это не что иное, как литературная политика, а второе – политизированная литература. Ху Фэн мечтал прояснить эти проблемы на академическом уровне и логически совместить их с революционной литературной линией Председателя Мао. Его преданность и стратегия в отношении литературных и художественных начинаний партии давали надежду, что Мао Цзэдун сможет оценить его позицию. Однако он, по-видимому, совершил историческую ошибку и даже не смог ее полностью осознать. Прояснение сути конфликта между Ху Фэном и революционным литературным движением дает возможность выявить внутреннюю сущность развития современной революционной литературы в Китае и обнажить трагическую природу конфликта между судьбой индивидуума и неизбежностью хода истории, а также показать сложные отношения между сущностью литературы и политической властью.

Сегодня кажется, что труд Ху Фэна «О литературе последних лет и ее положении» был неразумным импульсивным поступком, трудно представить, чтобы он настолько не осознавал, во что ввязывается. Ху Фэну должно было быть невыносимо, ему казалось, что он перенес слишком много унижений. Возможно, желание высказаться зрело в нем на протяжении первой половины 1954 года. С марта по июль он писал «письмо в триста тысяч иероглифов», которое потрясло китайскую общественность. Письмо Ху Фэн передал главе Культурно-просветительского комитета Госсовета Си Чжунсюню[166], которому доверял, с просьбой передать его в ЦК КПК. Си Чжунсюнь исполнил его просьбу. «Письмо в триста тысяч иероглифов» опровергало идеи Линь Моханя и Хэ Цифана. Ху Фэн писал, что их статьи разоблачили пять теоретических «ножей», давно застрявших в головах читателей и писателей, а именно: коммунистическое мировоззрение, уровень жизни рабочих, крестьян и солдат, идейное перевоспитание, национальная форма и содержание. Ху Фэн считал, что манипулирование этими понятиями – настоящее «сектантство». «В течение нескольких лет ключевым вопросом в литературной практике было сектантское доминирование. Субъективный формализм, являющийся вульгарным механистическим подходом, орудовал этим методом и пятью “ножами”. О какой тогда связи между писателем и реальностью можно здесь говорить? Как вообще возможен реализм? Как возможно творчество?» По его мнению, литература и искусство нуждаются в полном реформировании на теоретическом и организационном уровнях. Он даже предложил подробную программу этой реформы[167].