Тендер на любовь

Добравшись до апартаментов и воспользовавшись онлайн переводчиком в айфоне, Ника заказала в номер бутылку мартини. Дождавшись заказа и отдав положенные чаевые официанту, она прихватила с собой бокал и расположилась у бортика бассейна.

Казалось бы, здесь есть всё, чтобы почувствовать себя счастливой: горьковато-сладкий вермут, жаркая тропическая ночь, отдалённый шум океана, крики экзотических птиц, но вместо эйфории ощущалась лишь обида и опустошение. Какое же это всё-таки гадкое ощущение, когда тебя отвергли.

Ника налила полный бокал и пригубила напиток. Похоже, что её затея с треском провалилась. Не стоило так рьяно демонстрировать Никольскому свою неприязнь. Как мама говорила: лучше синица в руке, чем журавль в небе. Теперь похоже, что ни журавля, ни синицы.

Вернувшись в бар, Никита расположился на высоком стуле у стойки.

— The tequila?[5] Текилу? – поинтересовался бармен.

— Whiskey, double, no ice[6]. - отозвался Никольский.

«Я, между прочим, ребёнка из-за тебя потеряла», - слова били наотмашь, под дых. Память словно киноленту отмотала воспоминания. Никольский вновь ощутил, как печёт кожу в местах порезов и ожогов, адскую боль в вывернутых суставах. Кровь, тёплыми струйками вытекающую из ран и застывающую коркой на теле, боль в сломанных рёбрах, мешающую вздохнуть. В голове снова и снова звучал умоляющий, охрипший от криков голос Ники: «Никита, скажи им где эти проклятые деньги. Пусть всё закончится!» Когда он терял сознание, его обливали ледяной водой и продолжали измываться. Тогда он успел не раз пожалеть о том, что сделал, и с жизнью успел попрощаться и только крохотная надежда на то, что каким-то чудом удастся выпутаться, помогала держать язык за зубами.

Он помнил, как выстрелил в висок бритоголового. Вот уж о чём совершенно не жалел и повторил бы, если бы была такая возможность, хотя до сих пор мутило, когда вспоминал, пульсирующее тёмной влагой отверстие на виске амбала.

Спустя три часа бармен легонько потряс за плечо уснувшего на стойке клиента.

— We're closing. Can I help you get to your room?[7]  – спросил он.

— Сам, - буркнул Никольский, протягивая кредитку, чтобы расплатится.

Штормило, как выразился бы закадычный друг Маркелов. Однако, включенный автопилот работал исправно, и Никита выбрал верное направление по выходу из питейного заведения. Но, видимо, в какой-то момент навигация дала сбой, и вместо того, чтобы пройти в свою спальню, Никольский ввалился в комнату к Веронике.

Девушка спала, накрывшись шёлковой простынёй. Свалившись кулем на широкую кровать, Никита её разбудил. Ника села на постели. Первым порывом было вытолкать незваного гостя взашей, но немного поразмыслив, она принялась снимать с Никольского одежду. Пускай утром докажет, что между ними ничего не было.

Позднее утро встретило Никиту страшной головной. Ему и раньше случалось перебрать, но не до положения риз, как нынче ночью. В мозгах сплошной туман, после того, как забрал кредитку у бармена, в памяти не отложилось ничего. Рядом ощущалось чьё-то присутствие и не просто ощущалось. Никольский открыл глаза. Благо плотные шторы оказались задёрнуты, и в комнате царил приятный глазу полумрак. Светловолосая голова Вероники лежала на его плече, её рука покоилась у него на груди, а стройная длинная нога оказалась закинута на его бёдра. Никита приподнял простыню, и со свистом выдохнул. Ни на нём, ни на Веронике ничего не было.

— Твою ж мать! – шёпотом выругался Никольский.

Судя по всему, находился он в комнате Вероники, а, стало быть, и инициатором тоже был он. Ника что-то сонно промурлыкала ему на ухо. Её рука прошлась по широкой груди, плоскому животу и скользнула ниже, обхватив мужское достоинство, которое довольно живо отозвалось на умелое и ласковое прикосновение девичьих пальчиков.

— Ника, не сейчас, - простонал Никита.

— Голова болит? – сочувственно осведомилась девушка, приподнимаясь на постели. Шёлковая простынь соскользнула, открыв взгляду полную упругую грудь. – Сейчас аспирин найду.

Вероника встала с кровати, прошлась по комнате, ничуть не стесняясь собственной наготы и вернулась с таблеткой шипучки в стакане с водой.

Никольский сел на постели, сжав ладонями ухающие виски. Рука сама потянулась за стаканом с лекарством.

— Сейчас полегче будет, - тонкие пальчики Вероники запутались в золотистой шевелюре Никольского, массируя кожу головы.

Ласковые прикосновения успокаивали.

— Ника, я не знаю, как так вышло… - пробормотал Никита.

— Я помню всё, что ты говорил, - ровным голосом отозвалась Вероника. – Прошлая ночь тебя ни к чему не обязывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Никольский стиснул зубы. Одно дело было сказать, а другое…

— Мы не предохранялись? – выдавил он.

— Нет. Ты очень спешил, - усмехнулась Вероника.

— Чёрт! Я в душ. После поговорим, - буркнул Никита, поднимаясь с кровати.