Тенебрис. Том 1

В транспортном отсеке на нижнем уровне станции продолжался инструктаж технического персонала. Сам отсек представлял собой сеть из трех ангаров, каждый из которых делился на модуль герметизации (куда залетал корабль из открытого космоса, после чего осуществлялась нормализация давления и кислорода), модуль разгрузки и посадки (куда корабль доставлялся подвижными платформами после герметической обработки) и модуль технического обслуживания, где находились все расходные материалы, инструменты, стоянка кораблей, а также бараки инженеров. Весь этот транспортный комплекс был подчинен старому (к слову, смертному) старшему бригадиру Курту Вейту. Длинные растрепанные волосы, рваная седая борода и извечно недовольный взгляд – всё это удивительным образом сочеталось с внутренним миром бригадира. Он практически всё время находился в состоянии необъяснимой злости и несдержанной агрессии, из-за чего и получил соответствующее прозвище от своих подчиненных – Кувейт (по аналогии с яростной военной компании в одноименной стране конца 20-го века). Весь технический персонал корабля подчинялся непосредственно ему. Свыше двух сотен инженеров разного профиля работали в три смены, круглосуточно обеспечивая бесперебойную работу судна. В каждой смене в среднем заступало на дежурство около 60 человек. Все работы, согласно регламенту, выполнялись в звеньях по 2—3 человека. Именно в одном из таких звеньев и работали два друга детства: невысокий афроамериканец с короткой стрижкой, маленькими усиками и символической бородкой, а также голубоглазый шатен среднего роста с легкой небрежной щетиной и растрёпанными волосами. По возрасту им было немногим меньше тридцати, что касается имен, то там, откуда они родом, сирот называли лишь личными номерами. Их извилистый путь начался в маленьком городке у подножья гор Гуадалупе на месте бывшего штата Нью-Мексико, где в то время располагался один из крупнейших производственных районов западного полушария – сектор БЦ7. Дети с ранних лет осиротели, лишившись родителей во время стихийных бомбёжек правительственными войсками отрядов революционных сепаратистов. После этого они попали в центр временного содержания. Ввиду огромного роста сирот и зачастую невозможности установления их личностей было принято решение всех обездоленных маркировать персональными номерами с принадлежностью к их сектору. В подобных заведениях не особо заботились о социальной составляющей, и так эти ребята получили свои имена, с которыми и шли по жизни: БЦ7-515, ныне младший инженер, веселый и неунывающий афроамериканец, и его лучший друг БЦ7-12, не так давно получивший повышение до старшего инженера, – серьезный и выдержанный жилистый шатен. Естественно, друг друга они называли малость попроще: пятьсот пятнадцатый величал себя попросту Майки (в знак почтения великому боксеру далекого прошлого Майку Тайсону), а второй предпочитал опускать первую часть номера и откликался на число Двенадцать.

Весь экипаж «Амелии» готовился к предстоящему торжеству, и инженерный состав не был исключением. По традиции старший бригадир Курт Вейт созвал всю смену на построение и начал вступительную речь с привычных формальных любезностей:

– Господа инженеры, монтажники, электрики и… – Кувейт на секунду замялся, уставившись на молодого темнокожего парня в черном берете (это был тот самый Майки-515), но быстро встрепенулся и продолжил: – И остальные. У нас, к моему великому и прискорбному сожалению…

Двенадцатый слегка наклонился к другу и едва слышно прокомментировал речь начальника:

– Опять он запел старую песню.

Майки, не реагируя, что-то судорожно бормотал себе под нос. Между тем бригадир продолжал:

– Поверьте, мне самому неприятно это говорить, у нас же праздник…

– Майки, что ты там бубнишь? – Двенадцатый вновь наклонился к другу, пытаясь расслышать, что тот шепчет.

– Только не «п-ноль», только не «п-ноль», не ноль, – Майки быстро повторял одно и то же странное сочетание слов. Двенадцатый скривился в недоумении и вновь уставился на бригадира, который продолжал:

– Многие из вас уже настроились на вечеринку в инженерной столовой. Но у меня на панели горит огромная красная кнопка, – он вытянул руку, указывая на мигающий сигнал в конце отсека. Все собравшиеся устремили взгляды в указанном направлении, но Майки всё не унимался:

– Господи, только бы не «п-ноль»…

Бригадир опустил руку и с обречённостью в голосе выдал:

– И эта мерцающая красная кнопка означает только одно… «К-ноль», господа!

Майки тут же затих и после секундного промедления шепотом обратился к другу:

– «К-ноль» – это что? Это же не «П», проблема не с проводкой? Ка, что значит ка? Типа канализация, может? Или кухня?

– «К» значит «корпус», Майки, – тихо ответил Двенадцатый. – Кому-то придется лезть наружу. Так что, мне кажется, «К» явно хуже, чем «П».

Майки от безысходности прикрыл рукой лицо.

– Да чтоб тебя!

Кувейт достал табель штатного расписания и озвучил предстоящую задачу: