Тенета иллюзий

Мама сидела дома с новорожденной, отец занимался гостиницей и антикварным бизнесом, мелочь слала письма из Хогвартса. У меня, несмотря на задание профессора Тофти, появилось свободное время. Не скажу, что очень много — клиенты периодически делали заказы на различные зелья, большую часть из которых варил я, респектабельные знакомые обращались с просьбами посодействовать в Лютном или, наоборот, торговцы с рынка советовались насчет дел в Министерстве. И все-таки дикого напряжения начала года не было, жизнь текла плавно и, насколько это возможно, размеренно. Я хорошо высыпался, вкусно ел, в тиши архивов и библиотек беседовал с интересными умными людьми, занимался с Чатурведи и планировал интригу, надеясь уговорить Чохова снова стать моим наставником по трансфигурации. Все было хорошо.

Конечно, долго так продолжаться не могло.

Глава 2

Наиболее полезные открытия часто происходят на стыке наук. Когда некая критическая масса накоплена, вроде бы разработчики уперлись в порог, и тут благодаря внешнему фактору появляется возможность взглянуть на проблему под новым углом. Это общее правило, равно применимое и к магглам, и к магам.

Европейская трансфигурация мне не давалась и, думаю, не далась бы никогда. Принципы, на которых она строилась, производили впечатление чего-то чужеродного и непонятного. Зато знакомство с византийской школой и уроки Чатурведи, настойчиво вбивавшим в головы учеников идеи иллюзорности реального мира, принесли свои плоды. Постепенно мысль о том, что фарфоровая чашка ничем принципиально не отличается от псевдоживого голема с биологической структурой и вложенной поведенческой программой, прочно угнездилась в моей голове. К слову, до войны с Гриндевальдом на экзаменах по ЖАБА требовалось превратить предмет в бойцовых псов, и только после реформ, убравших из программы многие элементы боевой магии, перешли к свиньям. Но это так, ремарка.

Второй составляющей моего личного достижения (микроскопического с точки зрения мира, но важного для меня лично) стало искусство. Я по складу характера больше гуманитарий, математика и нумерология даются трудно, с другой стороны, всегда хорошо рисовал и быстро освоил гитару. Гитара, плебейский инструмент, для нас с Севом стала компромиссом между желанием матери воспитать детей в традициях Семи Свободных Искусств и невозможностью держать арфу или лиру в маггловском доме. Мы же тогда в Коукворте жили, соседи в гости заходили, хоть и редко.

Позднее вездесущая Мэй организовала мне частные уроки у одного заезжего барда. Ничего серьезного, просто пяток занятий с разъяснением самых примитивных основ. Эти знания считались у бардов общедоступными и Колум О’Брэди делился ими щедро, показав некоторые приемы построения иллюзий, в учебниках не освещавшиеся. Он, кстати, меня хвалил, советуя пойти учиться дальше.

Итак, трансфигурация по-восточному, иллюзии и, словно вишенка на торте, окклюментные практики. Не только и не столько защита сознания, сколько повышение его производительности, самодисциплина, способность к независимому мышлению и работа с памятью. Эти три части коктейля, смешанные, но не взболтанные, в перспективе открывают пути к созданию новой методики работы с чарами, что как минимум позволит получить титул мастера чар, а максимум — стать основателем собственной школы. То есть задача непростая, не на один год исследований, однако и бонус в случае успеха не мал. Создать новое течение удается единицам, это слава даже не европейская — мировая! Нечто похожее вроде бы есть на востоке, в закрытых древних школах, не стремящихся делиться знаниями с чужаками, поэтому…

Если, конечно, я не ошибся в своих оценках перспектив. И если упорства хватит.

Впрочем, мечты о славе и богатстве — дело далекого будущего, а сейчас мной заинтересовался лорд Малфой.

* * *

Появление матери на платформе девять и три четверти не то, чтобы произвело фурор или удостоилось пристального внимания заинтересованных лиц. Вовсе нет. Просто кое-кто из ее сверстников вспомнил, что есть такая Эйлин Принц, ныне Снейп, и вроде бы живет она неплохо. Если судить по дорогим мантиям и общей респектабельности облика. Никаких последствий это открытие для семьи не повлекло — чужие совы с письмами в дом не залетали, к Севу с вопросами ученики Хогвартса не подходили, заказов на зелья тоже не прибавилось. Тем не менее, когда в «Мече и короне» я случайно столкнулся с Абраксасом Малфоем, он меня не проигнорировал, как поступил бы раньше.