Тенета

— Я совсем не знаю людей, доктор, — проскрипел он в ответ. — Вы — первая обитательница сектора Хатор, которую я встретил в своей жизни. Если вы являетесь типичным представителем расы, то, по моим наблюдениям, жизненная энергия расходуется людьми нерационально: на неверно определённые цели, постоянные нравственные переживания. А ведь именно её наличие в организме способствует восстановлению индивидуума, как физическому, так и ментальному. Наши извечные враги именуют эту энергию Ка. Мысль о том, что Ка пронизывает всё сущее, лежит в основе их религиозного культа, носящего название Кей-Таа — Плоды Тамана. Гоки всерьёз верят, что вселенная с ними поделилась плодами щедрее, чем с остальными. До определённого момента враги почти не вылезали наружу из своих секторов, лишь обороняя от нас границы. Их закрытость была обусловлена безумной идеей об избранности детей Тамана, которых может погубить вселенская зависть. Со временем сектора, находящиеся под их протекторатом, стали малы для Избранных, что вывело войну на новый виток.

Тсалит чуть откинулся в кресле, подвигал плечом. Только это, пожалуй, и указывало на то, что рана беспокоит его. Татьяна с интересом слушала. Впервые на её памяти броненоссер говорил так много.

— К великому сожалению, наши силы равны, — продолжил сатианет, не глядя на неё. — Даже по количеству захваченных секторов галактики мы идем почти вровень — иногда гоки опережают нас, иногда мы их. Но я точно знаю, доктор, — Тсалит упёрся в собеседницу тяжёлым взглядом, — что когда-нибудь мы победим! На нашей стороне светлейшая помощь, не на их! Никакие плоды не остановят Божественную Мать, если она решилась на уничтожение.

По коже Татьяны Викторовны побежали мурашки. И в земных мужчинах кровь закипала под звуки военных фанфар. Но женщина, преступившая собственную суть вместилища жизни, была страшнее и их, и всех чудовищ вместе взятых!

— Она безжалостна, — то ли спросила, то ли утвердила Татьяна, — ваша Сатиана?..

Тсалит тут же ощерился.

— Только, если того требуют обстоятельства! Гоки уничтожают наши мирные поселения, захватывают и вырезают колонии Большого кольца, оставляя после себя тишину и покой мёртвых миров. Если не имеют возможности напасть на какую-либо планету — не гнушаются использовать биологическое оружие, засылают зонды-шпионы, напичканные спорами и вирусами, смертоносными для нас. Божественная Мать защищает своих детей от их зверств…

— Убивая чужих? — прервала Татьяна.

С мгновение они смотрели друг на друга так, словно готовы были сцепиться. Татьяна была бледна, а коричневые пальцы Тсалита сжимались почти как тогда, когда он пытался придушить её.

Она первой отвела глаза. Произнесла с трудом:

— Простите меня, броненоссер, не следовало снова начинать этот разговор!

— Лу-Тан не отступил бы, — буркнул сатианет, отворачиваясь.

Татьяна пожала плечами.

— Вы ошибаетесь. Он сказал бы что-нибудь вроде: «Зачем спорить о том, что и так очевидно!», и остался бы при своём мнении.

Тсалит, словно в восхищении, покрутил головой.

— Насколько вы непредсказуемы, Лу-Танни! Имеете мнение, но просите прощения за него. Вы не воин духа, как ваш учитель!

Она внимательно посмотрела на него. Сатианет следил за ней искоса — не иначе, снова провоцировал на спор. Татьяна Викторовна глубоко вздохнула, почти моментально утихомирила зачастившее сердце.

— Вы правы, Тсалит, — сказала спокойно. — Я — не воин. Я врач.

Больше не было произнесено ни слова. Два совершенно разных существа, отличавшихся друг от друга анатомией, физиологией, нравственностью, моралью и верой, вкусовыми и эстетическими предпочтениями, стараясь не замечать друг друга, смотрели вперёд: туда, где разворачивались в темноте разноцветные спектры звёздных мантий, где неведомые сирены пели свои гибельные песни, а война без устали и отдыха собирала жертвы по обе стороны призрачного фронта. Но, даже несмотря на все различия, у старого броненоссера с Сатианы и женщины с планеты Земля было нечто общее. Оба любили смотреть на звёзды. И в этом странном совпадении нашлось место для глупого, нерационального чувства, называемого надеждой.

Часть вторая

Через три суточных цикла Татьяна Викторовна сообщила пациенту, что готова провести финальную нейротерапию в зоне плечевого свода, после чего — отпустить Тсалита восвояси. За прошедшее время оба вели себя предельно корректно, за завтраком и ужином разговаривали на отвлечённые темы, не касаясь военных действий. Единственное, к чему вернулся сатианет, так это к вопросу силы веры в Божественную Сатиану.

— Искренне верить можно лишь в то, что близко и понятно, Лу-Танни, — пояснил он в один из вечеров, сидя рядом с ней в смотровой. — Неведомые силы, невнятные образы, непонятные энергии — это, конечно, выглядит грандиозно и обладает определённой долей устрашения для верующих, но это вера для… — сатианет совершенно по-человечески постучал себя по голове, — а не для… — последовал гулкий удар в грудь. — Такая вера основана на страхе перед неизведанным, страх же — чувство негативное, разрушительное.