Теневая история Евросоюза. Планы, механизмы, результаты

При этом наиболее востребованным нацистский опыт по «улучшению» человеческой природы оказался в Израиле. Концепция социальной инженерии признавалась и в Палестине времен британского мандата, но когда сюда прибыли психиатры, изучавшие основы евгеники в нацистской Германии, эта «наука» получила вторую жизнь^[67]. Массовые эксперименты в Израиле проводились над репатриантами.

Столкнувшись с евреями различных антропологических типов, местные психиатры, до этого считавшие евреев отдельной расой, начали проводить различия между европейскими евреями, с одной стороны, и ближневосточными и североафриканскими (сефардами и мизрахи) — с другой. Последние некоторыми психиатрами относились к «примитивным» расам, чьё «сознание со скудным содержимым», как указывалось, «не предъявляет особых запросов к жизни и рабски подчиняется внешней обстановке». Такой подход соответствовал сионистской политике селективной иммиграции, исходившей из необходимости не только сохранения «неиспорченной породы» и «здоровой нации», но и выведения нового типа еврея — голубоглазого блондина, «яростного и беспощадного сверхчеловека, способного железным жезлом пасти народ»[68].

От политики селективной репатриации Израиль отказался официально только в 1950 г., когда был принят Закон о возвращении, но рудименты евгенического подхода в израильской системе здравоохранения остались до сих пор. Как пишет современный историк Р. Залашик в своей книге «Ad Nefesh: беженцы, репатрианты, новички и израильский психиатрический истеблишмент», «Израиль является сверхдержавой по анализам для беременных и абортов. Аборты делаются по самым незначительным показаниям, включая подвластные коррекции эстетические недостатки типа волчьей пасти»[69].

Таким образом, экспериментальные программы, разработанные в годы нацизма, оказались крайне полезными в послевоенных условиях «холодной войны», но особенно актуальны они стали в период открытого перехода к формированию «нового мирового порядка» XXI в.[70]

3. Третий рейх создавал условия для выполнения ещё одной стратегической задачи — реализации сионисткой программы создания государства Израиль. Причём здесь чётко просматривается двойная тактика: вначале сионистско-нацистский сговор в целях выделения евреев в отдельную расу и «решения еврейского вопроса» — переселения их «на родину», затем формирование идеологии холокоста, призванной в глазах мировой общественности поставить евреев в исключительное положение и способствовать утверждению их в качестве «избранной расы» или касты неприкасаемых.

Когда нацисты пришли к власти, Всемирный еврейский конгресс объявил Германии экономическую войну и заявил о своём намерении сделать всё возможное для свержения их режима. Однако, как показали многочисленные исследования, на практике сионистские организации активно сотрудничали с новыми властями, видя в них своих союзников: и те, и другие боролись против ассимиляции еврейства и стремились замкнуть его на внутриобщинную жизнь. Показателен в этом отношении меморандум лидеров сионистских организаций от 22 июня 1933 г., отправленный непосредственно Гитлеру, в котором они признавались в симпатиях к новому режиму и утверждали, что сионизм в своих исходных положениях весьма близок («звучит в унисон») национал-социализму.

Как написал в своей книге 1934 г. «Мы евреи» немецкий сионист Иоахим Принц (эмигрировавший в США и ставший впоследствии главой Еврейского конгресса Америки), смыслом национал-социалистической революции в Германии было «еврейство для евреев»[71]. Хотя позднее Принц с сарказмом отзывался о расистских теориях Гитлера, он страстно защищал само понятие «еврейская раса»: «Мы хотим заменить ассимиляцию новым законом: законом принадлежности к еврейской нации, к еврейской расе. Любой еврей, признающий себя таковым, отнесётся к подобному утверждению, основанному на принципе чистоты крови, с уважением и почтением... Сейчас нам не помогут никакие отговорки. Вместо ассимиляции нам необходимо другое понятие: признание еврейской нации, еврейской расы...»[72]. В том же духе высказывался в 1935 г. и бывший глава крупнейшей в Западной Европе берлинской еврейской общины, лидер Сионистской государственной организации и Еврейской лиги культуры Георг Карески: «В течение многих лет я считал полное разделение культур двух народов (евреев и немцев) необходимой предпосылкой их мирного сосуществования... Я выступал за такое разделение, считая, что оно продиктовано взаимным уважением. Нюрнбергские законы не только подводят под существующее положение вещей юридическую базу, они полностью отвечают нашему стремлению жить отдельно, уважая друг друга... Эти законы приостановят процесс дезинтеграции, имеющий место во многих еврейских общинах в основном за счёт смешанных браков, поэтому с еврейской точки зрения их можно только приветствовать»^[73].