Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

Его руку двигала сила ненависти. Камень ударил Джексону в грудь с такой силой, что послышался хруст ребер.

Джексон поднялся и снова бросился к нему. Но ловушка Уже захлопнулась — ему пришлось отступить.

Диф с наслаждением наблюдал, как Джексон вопит и приплясывает в огне. В конце концов, обезумев от боли, старик снова ринулся через завесу огня и, выскочив с другой стороны, пополз, извиваясь всем телом, к своему мучителю.

Отступая каждый раз, когда Джексон подползал ближе, Диф собрал вещи, но не уходил, пока Джексон не умер.

Впоследствии, вспоминая об этом эпизоде, он не испытывал никаких чувств. Это была даже не казнь — просто избавление от мерзости.

А потом он направился в деревню.

В пещере Дифу словно отсекли часть души, оставив на ней глубокий рубец. Он потерял способность испытывать подлинные чувства, присущие простым смертным, и превратился в ужасного монстра, прагматичного, начисто лишенного совести и сострадания. Отныне он будет лишь по необходимости симулировать эти свойства характера, словно принимая защитную окраску, уверенный, что точно так же поступают и остальные. Только собственные прихоти, фантазии и ненависть будут иметь для него значение. А окружающих он будет рассматривать лишь как объекты для своих манипуляций.

Диф решил действовать именно в эту ночь, потому что вождь приговорил Эмили к заточению в яме еще на одну неделю, дав возможность вызволить девочку, не забираясь к нему в дом.

Вход в деревню сторожил часовой — жители опасались ночных набегов соседних племен. Диф застал часового спящим, осторожно прополз мимо и направился к хижине вождя, выбирая самую непроглядную тень.

Яму, где сидела Эмили, прикрывала крышка из шкур, натянутых на деревянную раму. Диф убрал камни, придавливающие крышку, и сдвинул ее в сторону, а потом лег на живот и прошептал:

— Эмили! Пора! — В яме была непроглядная темень, но по испуганному дыханию, доносившемуся из глубины, Диф понял — девочка не спит.

Рядом храпело какое-то животное из тех, что жители деревни обратили в своих рабов. Оно чуяло Дифа, но шума поднимать не стало. Похоже, оно не собирается выдавать мальчика.

— Эмили! Пойдем! Это я — Диф.

Из ямы опять никто не отозвался.

— Пойдем! — Время уходило, и тратить его на испуганную рабыню было некогда. Диф свесился вниз и попробовал на ощупь ухватить ее за волосы. Но яма была слишком глубока.

— Пойдем, девочка. Давай мне руку. Надо нам поторапливаться.

И тут она всхлипнула.

Диф знал, что девчонка немало выстрадала, но вряд ли больше, чем он. Что же с ней такое? Неужели этих животных так легко сломить?

— Руку! — рявкнул он шепотом, снова нагибаясь. И почувствовал, что девочка ухватилась за него. Он уперся и потянул. Извиваясь и хныча, голая девчонка вылезла из ямы.

«Ну и что дальше?» — спросил он себя. Без одежды она ни холода не выдержит, ни по лесу бежать не сможет — ее кусты раздерут.

— Добудь себе что-нибудь из одежды, — приказал он, показывая на хижину вождя.

Она замотала головой.

— Живее! — прохрипел Диф.

И снова качание головой.

— Да иди же, черт бы тебя побрал! — Диф больно ущипнул ее за голую ягодицу. Девочка тихо пискнула и скрылась в доме.

Диф пригнулся возле хижины, закусив губу, ловя за дальними холмами признаки надвигающегося рассвета.

Они таки подняли шум. Не услышал ли кто-нибудь?

В урчании животного уже слышалось любопытство. Не будь оно заперто в клетке, давно бы уже отправилось посмотреть. В лесу то и дело фыркали, стрекотали, ухали какие-то ночные твари.

А с ними как быть? Он не слышал, чтобы в местных лесах водились крупные хищники. Однако это не значит, что их там нет. Он знал о Префектласе только то, что видел собственными глазами. А Джексон немногое дал ему повидать.

Наконец девочка вернулась, завернутая в меха.

— Это одежда Юлоа, — прошептала она. Девочка обворовала сына вождя.

Диф хмыкнул едва слышно, стараясь скрыть свою тревогу.

— Пора нам отправляться. До рассвета совсем чуть-чуть осталось.

— А куда мы пойдем?

Диф и сам не знал. Его планы не простирались дальше того, чтобы вытащить девчонку из ямы. Его знаний об этом мире было недостаточно.

— Вернемся на станцию, — ответил он ей. И пошел, прежде чем она успела что-либо возразить. Идти куда-нибудь, лишь бы выбраться отсюда. Помедлив какое-то мгновение, девочка двинулась следом.

Часовой пересел на другое место, но уже опять спал. Они осторожно прокрались мимо.

Пройдя с сотню ярдов, Диф остановился. Он не знал дороги. Направление — да, но не дорогу.

Гордость не позволяла ему сознаться в своем неведении перед животным. Он пошел дальше, пока Эмили не успела ни о чем спросить.

Часом позже, когда они продирались сквозь густые заросли вверх по крутому склону, она спросила:

— Почему бы нам не пойти по тропе — вон по той? — И добавила, задыхаясь: — А то потеряем время. За нами ведь скоро пустятся в погоню.

Диф нахмурился. Похоже, эта девчонка замучит своей трескотней.

Хотя что здесь такого — она ведь может высказать свои соображения? Тем более что ничего при этом не навязывает.

— Ладно, может быть, ты и права.