Теневой Дозор

Дырки от пуль на пиджаке и рубашке. С потеками крови. В одну дырку словесник даже засунул палец, но не почувствовал никакой раны.

– Ничего, переоденешься, – сообщил Игорь. Он, похоже, не сообразил, о чем думает новый знакомый.

Дмитрий распахнул ворот рубашки шире и нашел только несколько едва заметных зарубцевавшихся шрамов.

– А это, видимо, навсегда, – сказал Игорь, безмятежно наблюдая за самоисследованием Дреера. – Отпечаталось в момент смерти. В Сумраке уже топором не вырубишь.

– В Сумраке?

– А ты думал, ты где?

Дмитрий попытался взглянуть на Игоря через тень от ресниц. Тень-то он поймал легко – навык, отшлифованный тысячами раз, – однако никакого эффекта не дождался. Он словно растерял все способности Иного. Один раз такое уже, правда, с ним случалось. Но тут было что-то другое…

– Нет у меня ауры, не надейся, – все так же весело сказал Игорь. – Аура есть только у живых. Что, не можешь поверить, что тебя уже нет? Я тоже сначала не мог. Хотя знал, на что иду.

– Это как?.. – не уловил смысла Дмитрий.

– Развоплотился.

– Ты Светлый?

Без просмотра ауры невозможно было понять, какая изначальная Сила владела Игорем. Однако почему-то Дмитрий не мог представить Игоря адептом Тьмы.

– Светлый. А ты?

– Инквизитор.

– Вот это да! – Игорь даже выплюнул травинку. – Чудны дела твои…

Он выглядел обескураженным.

– А что? – насторожился Дмитрий.

– Понимаешь, меня к тебе послали.

– Кто послал?

– Сумрак. Со мной тоже так было. Когда сюда попадаешь, он как бы протягивает тебе руку. Вроде как говорит: милости просим. Только не сам, а через кого-то из ушедших. Присылает встретить. Это или тот, кого ты любил и кем дорожил, или…

Игорь замолчал и посмотрел мимо Дреера.

– Или кто? – подтолкнул словесник.

– Или максимально близкий тебе по духу, – закончил мысль Теплов. – Но тогда он с тобой должен быть одной крови. То есть одного цвета. Светлый – к Светлому и наоборот. Ну, вот как Вергилий в «Божественной комедии» пришел к Данте, потому что оба поэты. А ты же Инквизитор. Вот в чем загвоздка!

Внезапно мускулистый сумеречный Вергилий спохватился:

– Слушай, а ты чем занимался в Инквизиции?

– Детей спасал. – Слова вырвались как будто сами, по крайней мере Дмитрий не ожидал, что даст именно такой ответ.

– Тогда все ясно. – Игорь не понятно с чего резко помрачнел, утратив беззаботный вид. – А до Инквизиции небось был Светлым…

– Каким же еще? – отозвался Дмитрий. – А почему все ясно?

– Потому что я тоже был наставником! – сказал Теплов. – Дурным, правда. Ладно, пойдем отсюда.

– А куда? – Дмитрий огляделся.

Луг в одну сторону уходил почти до самого горизонта, а дальше виднелась синяя неровная полоска – наверное, лес. С другой стороны поднимались отлогие холмы.

– Ко мне домой. – Игорь махнул рукой в сторону холмов. – Тебе нужно тут как-то обжиться первое время. Привыкнуть, место себе найти. Заодно с женой тебя познакомлю.

* * *

Дмитрий почему-то счел бестактным расспрашивать о жене Игоря. Без ауры и сумеречного зрения невозможно было распознать, сколько Теплову лет на самом деле. Выглядел тот ровесником Дреера. В любом случае по-настоящему старые Иные никогда не производили впечатления внешне молодых. Значит, даже в случае магической консервации Игорь все-таки не прожил очень долго. И жена у него наверняка вряд ли старше.

Иные не так часто умирают своей смертью. Высшие могут прожить и тысячелетия. Маги невысокого уровня не в состоянии бесконечно поддерживать свое телесное здоровье. Они все равно медленно угасают и однажды гаснут совсем. Из слабых Иных «повезло» лишь вампирам – при наличии свежей крови они могут тянуть на Земле сколько угодно. Но и то потому, что и так уже мертвы.

Игорь ушел добровольно. А вот жена его – вряд ли.

Здешнее солнце взошло в зенит, но вовсе не припекало. Однако, глядя на голоногого и раздетого спутника, Дмитрий все же снял простреленный пиджак и закинул на плечо. Рубашка так и осталась расстегнутой до пупа.

– Не верится, что мы в Сумраке, – честно сообщил он Игорю, шедшему молча.

– Где же еще? – косо глянул Теплов. – Ты, когда на траве валялся, небось видел, как в небе все скакало?

– Видел, – согласился Дреер. – А какой это слой? И сколько их всего?

– Если бы знать! Говорят, шестой. Великие утверждают, что есть и седьмой. Но даже сами туда пройти не могут. Так что, думаю, мы все же на самом дне.

– Странно как-то. Если Вергилия с Данте вспомнить, то они сначала в Лимбе были, а потом уже вниз пошли. А тут, выходит, первый круг внизу, а не наверху.

– Так ведь то человеческий ад, дорогой ты мой! А у нас тут все вместе. Спрессовано. Видишь землянику?

Они как раз приблизились к опушке леса. Среди деревьев проглядывала заросшая дорога, неизвестно кем, когда и зачем проложенная. А в траве краснели ягоды на стебельках.

Дмитрий наклонился, сорвал парочку наиболее спелых и засунул в рот.

Сладкие, чуть кисловатые. Давно он не пробовал лесной земляники, хотя в интернате все росло под боком.

Нагнулся и сорвал опять. Тут же целая поляна! Объесться можно, аллергии не боясь.

Только, пожалуй, на пятой-шестой ягоде Дреер понял: что-то не то.

– Вкусовые ощущения слабнут?