Теневой клуб

— Что я говорила! — сказала Шерил и полдюжины раз прокашлялась.

— ...и к нам обратилась сама невеста. Она просит эту юную певицу взойти на подиум и исполнить песню... — продолжал певец.

Шерил хрустнула костяшками, отчего меня передёрнуло, и снова прочистила горло. Рэндал, стоявший в противоположной части сада, встретился с ней взглядом, в котором светилось удивление: похоже, его сестрица и вправду сейчас выиграет их спор.

— ... итак, — продолжал солист, — если мы хорошенько попросим её, она споёт для нас!

Шерил закусила губу и качнулась вперёд, уверенная, что глаза всего мира смотрят сейчас на неё.

Солист надел на лицо широченную улыбку:

— Просим тебя... Ребекка!

Шерил сделала шаг вперёд и... тут до неё дошло. Можно было почти что услышать, как её челюсть упала на землю. Народ разразился аплодисментами, а Рэндал захохотал. Повернувшись к Шерил, он издевательски поскрёб в голове и скорчил ей обезьянью рожу. Шерил проигнорировала его и обернулась ко мне. На долю секунды в её глазах появилось выражение, которое можно увидеть в фильмах про людей, одержимых дьяволом, и тут же пропало. Она вздохнула и проговорила:

— Чего и следовало ожидать.

— Пойди и спой вместе с ней, — посоветовал я.

— Нет, — отрезала Шерил, — меня никто не звал. Чёрта с два я стану выставлять себя на посмешище, как эта маленькая...

Ребекка встала перед бэндом. Ей было двенадцать, но выглядела она на девять, а прелестное платьице, в которое она была облачена, придавало ей ещё более юный вид. Уроки Ширли Темпл.

Бэнд заиграл, и Ребекка принялась строить из себя рок-звезду. Лично я считаю, что Шерил поёт лучше, но кто я такой, чтобы судить?

Не стоит говорить, что мы с Шерил не пошли танцевать. Вместо этого мы присели у чьего-то столика. Ой, что-то мне нехорошо. Наверно, не стоило так отплясывать на полный желудок. А может, меня тошнило от завываний Ребекки.

— Знаешь, — сказала Шерил, — если ты не самый лучший, если ты только второй, то никто тебя не ценит, даже собственные родители.

— Ты вовсе не вторая, — возразил я.

— Вторая, вторая. Они правы — она поёт лучше меня.

Шерил стала крутить в пальцах валявшуюся на чужой тарелке десертную вилку — видимо, тот кто сидел за этим столом до нас, пошёл танцевать.

— Знаешь, что больше всего бесит? — сказала Шерил. — Пение — это лучшее из того, что я умею делать. Я хочу сказать, если бы у меня были ещё какие-то другие реальные таланты, тогда это было бы не так унизительно. Но я только и умею, что петь, понимаешь?

Она несколько раз стукнула по столу вымазанной в креме вилкой, а затем на её лице расцвела улыбка.

— Жаль, что мы сейчас не на кладбище, — произнесла она.

— Почему?

— Потому что в этом случае крошка-Ребекка так и осталась бы там навсегда! — И Шерил разразилась мрачным смехом, этаким «му-ха-ха», которым закатываются в фильмах ужасов сумасшедшие учёные.

— Брось, ничего бы ты ей не сделала, и ты сама это прекрасно знаешь! — сказал я.

— Да, но ведь можно же хотя бы представить, как я с ней расправляюсь... — Она положила вилку и на мгновение задумалась. — Ну-ка, ну-ка... что б нам такое сделать... Ну например... э... перевить проволокой её брекеты, чтобы она и рта не могла раззявить! И пришлось бы ей тогда петь с закрытым ртом!

— Классно, — улыбнулся я. — А как насчёт налить ей соляной кислоты в пунш?

— Нет, нет, нет! — Шерил вошла во вкус. — На Хэллоуин мы раздобудем громадную пробку, обмажем её суперклеем и бросим в таз, когда придёт её черёд хватать яблоко зубами![3]

Я рассмеялся:

— Постой-ка... м-м... Давай перепугаем её так, что она будет орать, орать, орать, сорвёт голос и больше никогда не сможет петь! Чисто и не подкопаешься!

— Здорово! — расхохоталась Шерил. — Ты просто гений! А вот ещё: послать бы её вырезать гланды, а в направлении написать, чтобы ей вместо гланд вырезали голосовые связки!

— Ф-фу! Шерил, ты извращенка!

— Кто бы говорил, Джаред!

Мы закатились смехом, потом взглянули на маленькую мисс Золотое Горлышко, державшую микрофон так, будто родилась с ним, и заржали ещё пуще.

— Послушай, ты никогда не представлял себе, как учиняешь что-нибудь пакостное людям, которые тебя достают? — спросила Шерил. Над этим вопросом мне даже и задумываться не надо было.

— Да чуть ли не каждый день, — сказал я.

— Кажется, я догадываюсь, о ком речь!

Она хихикнула. Ещё бы ей не догадываться — тут большого ума не требуется. Остин Пэйс. Мой хороший друг Остин Пэйс. Дружбан — не разлей вода. Товарищ по команде. Кореш на все времена. Это так странно — ненавидеть своего друга. Не знаешь, то ли тусить с ним, то ли набить ему морду. Нет, я, конечно, не стал бы драться с Остином. Просто иногда тебе представляется, что ты делаешь что-то эдакое, вот и всё. Типа как навтыкать иголок в чьё-нибудь изображение.

Песня закончилась, и все захлопали. Затем солист снова дорвался до микрофона:

— Поблагодарим Ребекку как следует!

Народ захлопал сильнее. Шерил скривилась.