Теневой меч

— Не заставляй арестовывать тебя. Не заставляй наказывать. Мы сражались вместе, но это не помешает исполнить мне свой долг. Я могу, и я застрелю тебя без капли сожаления и буду знать, что Император это одобрил. Тебе ясно?

Иона Артем Ло Банник напрягся. Сулибан оттолкнул его.

— Уходи, Иона. Так как это и есть кузен, о котором я наслышан, я закрою глаза на случившееся. Я не ревнитель строгой дисциплины. Но только на первый раз. Все понятно?

Иона уставился на Сулибана, но никто не мог долго выдержать его рептилий взор, поэтому лейтенант развернулся и стремительно покинул зал.

Сулибан нагнулся и помог Баннику подняться. Он отряхнул его, частично дружелюбно, частично снисходительно.

— Понимаю, вы считаете эти казни жестокими, заслуженный лейтенант, но правосудие в такой Галактике не может быть мягким. Жестокость — оружие слишком полезное, чтобы от него отказываться. Как и с любым ужасным оружием, с ним нужно обращаться с умом. — Он окинул Банника взглядом с головы до пят, расправил ему воротник и отступил назад. — Вот, так-то лучше. Я пригляжу за вашим кузеном. У него на вас большая обида.

Он дважды хлопнул его по плечу и вышел, охранники комиссара бросали на Банника насмешливые взгляды, пока тот потрясенно стоял среди казненных солдат, с бормотанием жрецов в ушах.

Глава 6 Танец на границе ночи и дня

Я дам выбор тебе, молвил Дьявол из леса,

Выбор между ночью и днем.

Я дам игру тебе, молвил Дьявол из леса,

Разгадай ее, не шути с огнем.

Выбери жизнь, любовь предпочти,

Выбери солнце, луну ль захоти,

Выбор сделать придет черед.

Реши стать царем,

Реши — мудрецом,

Только реши, иль смерть тебя ждет.

Отрывок из «Баллады о Магоре», гератомранский эпос

Пик Магора

Гератомро

082398.М41

— Это пустая трата времени. — Второй наследник Достейн остановился и уперся кулаками в бедра. — Я вспотел. Лорду Гератомро не к лицу так путешествовать. Почему мы не взяли катер? Мы бы долетели сюда за пару минут.

Поллейн склонила голову набок.

— Ш-ш-ш! Ты не слышишь?

— Что, рокот орудий? Я постоянно его слышу.

— А видишь это? — Она указала на юг, где темное небо прочерчивали пересекающиеся инверсионные следы.

— Это истребители Имперского Флота. Зачем ты задаешь глупые вопросы? Я не идиот.

— В самом деле? Это же тебе приснилось, что нужно посоветовать Адептус Администратум проваливать отсюда, вот только они не захотели, верно?

Достейн прищурился.

— Тетя Миссрин никогда раньше меня не слушала!

— Но она послушала, и теперь у нас тут пушки и корабли с пушками.

— Вот почему мы идем пешком, а не летим?

— Надеюсь, для тебя это уважительная причина отправиться своим ходом. Я иду пешком потому, что мне это нравится. А ты уверен, что ты не идиот, дражайший племянник?

— Тебе не следует так со мной разговаривать! — огрызнулся он, люто ненавидя себя за раздражительность. Поллейн всегда умела вывести его из себя. Она заставляла его выглядеть несостоятельным. — Я старше тебя. Ты только третья в очереди. Я — первый наследник.

— А вот тут ты заблуждаешься! Уже не первый, после того как моя сестрица заплатила ту возмутительную сумму, чтобы ей в чане сварили Миссрин Вторую.

— Ладно, второй! — отрезал он. — Но я все равно стою выше тебя.

— Второй, третий, какая разница? — Поллейн лишь пожала плечами. — Я — твоя тетя, нравится тебе это или нет. — В отличие от своей сестры, Поллейн была худой и загоревшей. Ее кожа не блестела так же ярко в свете двух небольших лун Гератомро, как у Достейна. Она улыбнулась, сверкнув ровными жемчужными зубами. Она была красивой и недосягаемой и из-за этого неимоверно мучила Достейна. — Только подумай, что сказала бы сестрица на то, что мы здесь двое, совсем одни! — Она хихикнула. — Это так захватывающе! Раньше у меня не было компании, Достейн.

Он смущенно поежился под ее взглядом. Иногда, когда она смотрела на него, Достейн как будто чувствовал ее пальцы у себя в голове, добирающиеся до его мозга, словно тот был топленым маслом.

— Ты очень часто бываешь под солнцем. Это неподобающе для человека твоего ранга.

— Но не настолько неподобающе, как потеть, будто хряк, бегущий за сладкобобами! — насмешливо бросила она.

Безответная влюбленность Достейна вновь обратилась в гнев:

— Что ты хотела мне показать?!

— Танец! Танец на границе ночи и дня. Что еще?

Поллейн обернулась и кинулась вверх по склону, разбрызгивая росу с широколистного подлеска.

— Нонсенс. Мифы. Глупая девчонка, — ответил он, но предательский голос зашептал у него в голове: — Если это так, то почему ты идешь за ней?

Он сосредоточился на раздражении, чтобы прогнать тревогу, и поспешил следом.