Теневой меч

Она с трудом встала с кровати, ее вес ощутимо давил на кости. Ноги утонули в меховых коврах, выстеленных вокруг кровати. Она тихо направилась к двери, по некоей необъяснимой причине боясь издать хотя бы звук. Псов тоже нигде не было видно.

— Микки? Гилли? Детки мои, вы где?

Звук раздался снова, детский плач, эхом разносящийся по коридорам ее дворца.

— Миссрин! — ахнула она. Любая мать всегда узнает плач своего ребенка.

В дверях появилась Джолиандаса.

— Где ты была?

— Я… Я ходила за дровами, миледи. Я сразу же вернулась, услышав, что вы зовете. Что случилось?

— Ты слышала плач?

— Нет, миледи.

— Дура! Миссрин! Кто-то забрал моего ребенка! Включай тревогу, зови солдат!

У входа столпились служанки, испуганно прикрывавшие рты. Плач послышался снова, и уже не прекращался.

— Ма-а-а-ама-а-а!

— Сделайте что-то! Сделайте хоть что-нибудь, или я вам головы отрублю! — рявкнула Миссрин.

Она тяжело пошла к выходу, но запыхалась даже от столь небольшого расстояния.

Угроза только усугубила дело, и женщины запаниковали. Они начали заламывать руки. Одна лишилась чувств. Теперь Миссрин жалела, что предпочитала окружать себя слабаками.

— Прочь с дороги! — крикнула она и, растолкав служанок, бросилась из комнаты.

Впервые за многие десятилетия, Миссрин Хюраталь I сорвалась на неуклюжий бег. Она направлялась к детской комнате Миссрин II.

По прибытии она увидела, что колыбелька перевернута, ее гравмоторы искрят. Трубки, питавшие Миссрин II необходимыми эликсирами, были отсоединены, и из них на пол капала жидкость, расцвечивая раскиданные атласные одеяла кислотными цветами.

Запах мускуса ощущался и в детской, здесь он был самым сильным. Кормилицы лежали на полу, одурманенные, не в состоянии говорить. Сначала она подумала, что они пьяны, пока те, глупо улыбаясь, с томным видом не потянулись к ней.

— Встать, встать! Где Миссрин? Где она? — потребовала у них губернаторша. — Где солдаты? — завопила она.

— Мадам, мадам? — одурело сказала одна из девушек. — Это был Достейн. Он забрал первую наследницу.

— Что, как? — закричала Миссрин.

Она со стоном опустилась на колени, чтобы лучше слышать служанку, но ей мешал необъятный живот.

— Достейн! Он был… он был с одним юношей и третьей наследницей Поллейн. Такой красавец, — хихикнула девушка. — Такой красавец.

Миссрин приподняла девушку повыше и наотмашь ударила ее по лицу, но хотя у той из носа потекла кровь, в себя она так и не пришла. Над глазами задрожали веки, из-под которых пробивался лишь зеленый свет.

— Ма-а-ама-а-а! Помоги! — раздался совсем рядом плач Миссрин II.

Любого другого, кто услышал бы его, обескуражил бы неестественно тонкий и визгливый голос наследницы. Но для Миссрин он был всем.

— Мамочка идет! — вскрикнула она и неуклюже поднялась на ноги.

Плач рожденной в чане наследницы стал громче. Миссрин свернула за угол, в спешке натолкнувшись на стену. Двери впереди были открыты. Изнутри лился пурпурный свет. Едва она добежала до нее, из комнаты, пошатываясь, вышел Достейн, с руками по локоть в крови. Он привалился к стене и принялся тереть глаза, словно пытаясь прогнать из памяти то, свидетелем чему только что он стал. Ее служанки бежали следом за губернаторшей, по-видимому, собравшись с силами. Слишком поздно, она их всех казнит, если с головы наследницы упадет хоть волос.

Крики оборвались. Ее сердце упало куда-то вниз. Миссрин II была мертва.

— Что ты наделал? Где моя наследница?

Достейн поднял голову, безумно ухмыляясь. Он моргнул, словно вид тетки стал для него чем-то совсем новым и неожиданным. Его глаза заторможенно сфокусировались внутри колец из крови, и улыбка погасла. Он потянулся утереть пот со лба, еще больше размазав багрянец по глазам, будто боевую раскраску островного дикаря.

— У нас теперь есть союзники, тетя. Мы выиграем войну!

— Где моя наследница? — завопила губернаторша.

Служанки с рыданиями попятились назад. Никто не решался заглянуть в комнату.

Достейн с усилием посмотрел на нее, его рот обвис. Он тяжело приподнялся по стене, измазывая ее кровью.

— Я… мне жаль, — выдавил он. — Я не хотел этого. Это она меня заставила. Поллейн. То есть Дил. Это ведь был он, да? Я больше не знаю!

— Джолиандаса, зови стражу! Пусть моего племянника арестуют.

— Они сделали это не одни, — промолвил другой, гладкий как шелк, голос. — Меня ты тоже арестуешь?

Излучающий красоту, полуобнаженный юноша вышел из комнаты. Его кожа сияла — в буквальном смысле — и выглядела такой здоровой и наполненной жизнью, что изгибы его мышц излучали свет. Его волосы были золотистыми, словно рассветное солнце. Он рассеянно откинул за спину выбившийся локон.

— Кто… кто ты такой? — спросила губернаторша.

— Кто-кто важный, — ответил человек. Он надвинулся на Хюраталь. — Он оказал тебе услугу, убив это существо. Это был не ребенок. Комок клонированных органов и машинных деталей. Как ты могла любить это? — Он неодобрительно покачал головой.

Глаза его были карими, насыщенного карего цвета лесных озер, наполненные золотистыми пылинками, похожими на мечущихся рыбешек. Хюраталь ощутила, как ее утягивает в них, и отшатнулась.