Теневой путь 4. Арена теней (СИ)

- Давайте я подберу вам подходящее снаряжение, - донёсся до нас его голос, когда он ушёл в подсобку.

Вернулся он довольно быстро, неся в руках нужные мне вещи.

- Вот, хороший короткий меч, как раз будет вам по руке, - подал он его мне, вынимая предварительно из ножен.

Клинок выглядел завораживающе хищным, солнечные блики отразились от клинка, пустив солнечных зайчиков в помещении.

- Добротная работа, - одобрил Бер.

- А я о чём говорю. Я плохого не посоветую, - возмутился Горд, - А теперь взглянем на броню. Если тебя привёл Бер, значит, ты, как и он, состоишь в диверсионном отряде, думаю, эта броня тебе подойдёт как нельзя лучше.

Перед моим взором предстала обычная кожаная броня, выкрашенная в чёрный цвет. Но, взяв её в руки, я понял, что-то с ней не так.

- Похоже, ты догадался. Эта броня двухслойная, а внутри неё вшиты металлические части, благодаря чему повышается защита, но подвижность не затрудняется. К тому же она не издаёт шума при перемещении.

- Отличная вещь, - искренне похвалил эту броню я, и лицо Грода тронула улыбка. - Можно мне ещё пару метательных кинжалов?

- Конечно, думаю, вот эти вам подойдут, - доставая из под прилавка пару воронёных метательных кинжалов, произнёс продавец.

- И сколько с меня за всё это чудо?

- О, всего ничего, каких-то пять золотых.

- Хм, Горд, не наглей, - нахмурился мой сопровождающий.

- А, да, просто, Бер, это я по привычке, - виновато улыбнулся он, - Конечно, отдам всё за четыре золотых.

- Это уже приемлемо, - кивнул, глядя на меня здоровяк.

- Беру, - ответил я, выкладывая на стол запрашиваемую сумму.

Новую броню я сразу одел под свой плащ и прикрепил меч к поясу. На этом мы попрощались с Гордом и покинули лавку.

- Ну что, побродим по рынку и направимся в таверну? - уточнил Бер.

- Конечно, думаю, все уже будут нас там ждать. Вряд ли кто-то захочет пропустить халявную пьянку, - засмеялись мы с Бером в один голос и продолжили свой путь.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1

Мы представляли себе все иначе. Мы думали: мощным аккордом начнется сильное, яркое существование, полновесная радость вновь обретенной жизни. Таким рисовалось нам начало. Но дни и недели скользят как-то мимо, они проходят в каких-то безразличных, поверхностных делах, и на поверку оказывается, что ничего не сделано. Война приучила нас действовать почти не размышляя, ибо каждая минута промедления чревата была смертью. Поэтому жизнь здесь кажется нам очень уж медлительной. Мы берем ее наскоком, но прежде, чем она откликнется и зазвучит, мы отворачиваемся от нее. Слишком долго была нашим неизменным спутником смерть; она была лихим игроком, и ежесекундно на карту ставилась высшая ставка. Это выработало в нас какую-то напряженность, лихорадочность, научило жить лишь настоящим мгновением, и теперь мы чувствуем себя опустошенными, потому что здесь это все не нужно. А пустота родит тревогу: мы чувствуем, что нас не понимают и что даже любовь не может нам помочь. Между солдатами и несолдатами разверзлась непроходимая пропасть. Помочь себе можем лишь мы сами.

В наши беспокойные дни нередко врывается странный рокот, точно отдаленный гром орудий, точно глухой призыв откуда-то из-за горизонта, призыв, который мы не умеем разгадать, которого мы не хотим слышать, от которого мы отворачиваемся, словно боясь упустить что-то, словно что-то убегает от нас. Слишком часто что-то убегало от нас, и для многих это была сама жизнь…

В берлоге Карла Дарка все вверх дном. Книжные полки опустошены. Книги, целыми пачками, валяются кругом — на столах и на полу.

Когда-то Карл был форменным библиоманом. Он собирал книги так, как мы собирали бабочек или почтовые марки. Особенно любил он Эйхендорфа. У Карла три различных издания его сочинений. Многие из стихотворений Эйхендорфа он знает наизусть. А сейчас он собирается распродать всю свою библиотеку и на вырученный капитал открыть торговлю водкой. Он утверждает, что на таком деле можно теперь хорошо заработать. До сих пор Карл был только агентом у Леддерхозе, а сейчас хочет обзавестись самостоятельным предприятием.

Перелистываю первый том одного из изданий Эйхендорфа в мягком переплете синего цвета. Вечерняя заря, леса и грезы… Летние ночи, томление, тоска по родине… Какое это было время!..

Вилли держит в руках второй том. Он задумчиво рассматривает его.

— Это надо бы предложить сапожнику, — советует он Карлу.

— Почему? — улыбаясь спрашивает Кайл.

— Кожа. Понятно? — отвечает Вилли. — У сапожников сейчас острый голод на кожу. Вот, — он поднимает с пола собрание сочинений Гете, — двадцать томов. Это по меньшей мере шесть пар великолепной кожаной обуви. За этого Гете сапожники наверняка дадут тебе гораздо больше любого букиниста. Они с ума сходят по настоящей коже.

— Хотите? — спрашивает Карл, указывая на книги. — Для вас со скидкой!

Мы дружно отказываемся.

— Ты бы все-таки еще раз подумал, — говорит Кайл, — потом ведь не купишь.