Теневые блики

Она предложила проследить за баргестом из платяного шкафа, в котором одна створка была ажурной – то есть при должном старании просматривалась насквозь.

– Господин Полынь, госпожа Тинави, вам удобно? – вежливо спросила парикмахерша, с трудом закрывая за нами двери шкафа: места для двоих было маловато.

– Да, переживем, – крякнула я.

– Вполне, – сдавленным голосом подтвердил Внемлющий.

В следующие пять минут, пока мы пытались устроиться поудобнее, я успела дважды заехать ему локтем в глаз и, кажется, тем самым приблизилась к потенциальному рабочему выговору.

Но обошлось. Спасибо баргесту, который внезапно пресек нашу возню и нытье. Со всей той наглостью и самоуверенностью, на которую способны одни лишь потусторонние тварюги.

Сначала по комнате прокатилось тихое, картавое «р-р-р-р-р». Мы его проигнорировали, потому что в этот момент Полынь популярно объяснял мне, что свобода одного заканчивается там, где начинается нос другого.

– Р-р-р-р-р! – разнеслось уже куда более уверенно.

Полынь замолчал и прильнул глазом к дырке в дверце. Я сделала то же самое, уровнем пониже.

Огромная черная псина стояла у окна. Мускулы на спине перекатывались, глаза алели. Лоснящаяся черная шерсть, волосинка к волосинке, блестела даже при очень тусклом свете. Я была бы готова душу поставить на то, что это настоящее животное, если бы не один нюанс: лапы собаки чуть-чуть проваливались в пол. Дух немного не рассчитал позицию для полной убедительности.

Цфат сидела на кровати, поджав коленки к груди, и таращилась на баргеста во все глаза. Впрочем, дриада казалась довольно спокойной. Немудрено: во‐первых, она видит собачку уже в четвертый раз. Во-вторых, в засаде сидят бравые Ловчие.

В эту секунду бравый Ловчий мужского пола распахнул дверцу шкафа.

Выскочив перед баргестом, куратор начал плести заклинание, быстро меняя положение рук: он сгибал и разгибал пальцы, заламывал запястья, неистово вращал ладонями. Это напоминало Разгадку Большого Билла – штуку, которая позволяет заглянуть под иллюзию, если таковая есть.

Баргест между тем начал увеличиваться в размерах и сокрушенно выть.

Его вой проникал в самое сердце – лишал тебя надежды на малейший лучик света, разъедал изнутри и выворачивал наизнанку.

Я вздрогнула от охватившего меня ужаса. Перед глазами возникли картины самых тоскливых и позорных ситуаций в моей жизни…

Пес рос и занимал все больше места. Я же наполовину пребывала в шкафу: стояла в створках, но уже отворенных. Будто кукушка в заевших часах. Калейдоскопом проворачивающиеся неприятные воспоминания лишили меня всякого желания шевелиться.

Когда одна из лап псины увеличилась до того, что «встретилась» с моей ступней, баргест с негромким хлопком исчез…

О-оу. Значит, моя тотальная антимагия нейтрализует не только ташени.

Полынь, ругнувшись, постарался поскорее «погасить» заклинание. Потому что унни – штука опасная. Если уж ты припахал ее под свои цели, то бросать посреди дороги нельзя. Изволь довести дело до конца или же мастерски спустить на тормозах – а то всепронизывающая энергия надает тебе по щам. Вселенная ненавидит бессмысленность.

Когда все было позади, Цфат осторожно поднялась с кровати.

– Это и есть мой баргест, – со вздохом сказала дриада. Будто мы нуждались в пояснениях!

– Он настоящий, – подтвердил Полынь, подозрительно довольный.

– Ты же не довел до конца заклинание? – спросила я с содроганием.

С содроганием – потому что сейчас мы наверняка поднимем столь неприятную тему, как «почему волшебная собачка пропала, коснувшись Тинави?».

– Когда пес завыл, все стало очевидно. Ни одна иллюзия не влияет на психику столь сокрушительно. Так что, Цфат, я вас поздравляю – вам является настоящий дух! – весело сказал Полынь. И тотчас поправился: – Вернее, сочувствую. Мы выясним, почему баргест приходит, и предпримем все необходимое, чтобы предотвратить несчастье.

– Спасибо, – кивнула дриада. На глазах Цфат выступили блестящие слезинки. Шикарные волосы окутали ее, словно плащом.

Полынь вышел в центр комнаты и достал из складок одеяния стеклянный шар пурпурного оттенка. Ловчий критически осмотрел его, подышал на стекло, протер рукавом. Потом поднял шар высоко над головой и попросил нас с дриадой замереть. Из шара донесся глухой хлопок. Всю его поверхность заволокло искрящимся туманом.

– Мы будем держать вас в курсе расследования, – пообещал на прощание Полынь.

Когда мы вышли в коридор, я осторожно ткнула пальцем в стеклянную диковину:

– Что это?

Внутри лиловой мглы, будто в драконьем яйце, набухало движение.

– О, это прекрасная штука, разработка Дома Внемлющих. Называется «имаграф». Он позволяет перенести внутрь стекла изображение места, где ты находишься. Что-то вроде картины, но круглой. Уже готово, посмотри.

Полынь протянул мне имаграф.

Звездчатый туман расчистился. Внутри проявилась – совсем как наяву – комната Цфат. Стены, окна, мебель, книги и парикмахерские инструменты – все перенесено в мельчайших деталях. Мы с куратором и дриадой тоже присутствовали в этой игрушечной спальне.

– Здорово как! – ахнула я.