Теневые игры

— А я… — решив не растрачивать силы на пустую болтовню, я подошла к по-прежнему лежащему на полу Вэррэну, примерилась и с невольным вздохом взвалила альма себе на плечи, — Тьму возьми. И пойдем отсюда скорее, а то как бы по наши души еще кого-нибудь жадного и воинственного не принесло. И, ради богов, будь осторожен! Ты же видишь, я сейчас не боец.

Как я тащила обездвиженного нечеловека по улицам уже засыпающего города — отдельная сага, достойная упоминания в летописных хрониках и песнях менестрелей. От Торина, как всегда, не было никакого проку — он охал, ахал, порывался помогать мне, едва не приплясывая рядом, городил какие-то невероятные мороки, долженствующие прикрыть нашу колоритную троицу от пристальных взглядов любопытных горожан, и вообще изображал из себя ценного и незаменимого человека, жертвующего многим ради блага других. Тьма, тоже попавшая под действие кристалла, застыла в ехидной кровожадной ухмылке и весьма решительной атакующей позе, что далеко не способствовало укреплению спокойствия Лорранского. Тащить ее он, правда, тащил, но посматривал на вонато так, словно не сомневался: демон не обездвижена, а просто притворяется, выжидая благоприятного момента, чтобы вцепиться в его слегка растрепанную шевелюру.

— Расскажи мне все, что ты знаешь об этих кристаллах и их действии, — попросила я, сгружая Вэррэна на кровать в своей комнате и устало потирая натруженную спину. Торин пристроил рядом с ним Тьму, задумчиво почесал макушку и выдал:

— Людей они обездвиживают! — Потом графенок покосился на альма и быстро дополнил: — И представителей других рас тоже!

Какой же он все-таки умный! Без него я обо всем этом ввек бы не догадалась!

— Знаю, вижу, — стараясь ничем не выдать захлестнувшее меня раздражение, кивнула я, — Может, ты знаешь, как отменить действие кристалла?

— Чего нет, того нет. — Торин развел руками, потом встрепенулся и деловито предложил: — А давай я попробую помагичить!

— Ну уж нет, благодарю покорно! Экспериментируй на ком-нибудь другом, а над этими двумя издеваться я тебе не дам! — вскинулась я, загораживая собой подступы к постели. — Лучше я их в Каленару отвезу и Цвертине покажу, уж она-то точно что-нибудь придумает!

— Ну как хочешь, — незамедлительно надулся Торин. — Между прочим, она сама говорила, что у меня о-го-го какие способности к магии!

— На одних способностях далеко не уедешь — к ним еще трудолюбие и усидчивость нужно прикладывать! — парировала я, без особой надежды на успех в своем мероприятии начиная растирать Вэррэну руки. Как и ожидалось, он никак не отреагировал. Впрочем, альм дышал, и сердце у него билось. А это уже было хорошим признаком. Значит, не умер. И есть надежда, что не умрет.

— Ой-ой-ой, какие мы умные и всезнающие! — тут же вусмерть разобиделся аристократенок, словно бы случайно (правильно, когда ж еще такая возможность представится?) щипая Тьму за хвост. — А я вот скажу Цвертине, и она ничего с твоим альмом делать не будет!

— Почему это? — удивилась я, не прекращая своих безнадежных попыток добиться хоть какой-то реакции от покорно лежащего под моими руками нечеловека.

— Потому что она моя подруга!

— Так и моя тоже, — никак не улавливая самой сути претензий, пожала я плечами.

Торин повел на меня такими глазами, что я неизвестно почему смутилась. Потом обозлилась на себя и поспешила сообщить:

— Одного я только не пойму: ну откуда Зверюга узнал, что у тебя остался кристалл?

Теперь настала очередь Торина краснеть и смущаться. Однако отреагировал он вполне в своем стиле:

— Глупый вопрос. Помнишь, как мы из Меритауна возвращались? То у речки остановимся, то у болота привал сделаем — тебе, видите ли, мыться хотелось. Мы со Зверюгой тоже в воду лезли. Вот тогда-то он и заметил, что я не снял пояс, в котором кристаллы носил. Ну и спросил, зачем, мол, до сих пор его таскаю. А я возьми да и ответь как есть: один кристалл при мне остался.

Я едва успела поймать ринувшуюся вниз челюсть. Ну знала я, конечно, что мой драгоценный подопечный великим умом не отличается, но чтоб настолько! Сначала спереть из кошеля ценную магическую побрякушку, а потом хвастаться ею направо-налево! Сначала Зверюге, потом мне! Нет, такое мог устроить только Торин!

Естественно, я помнила, как мы возвращались из Йанары. И речки-болота помнила (вернее, речки и озерца, а к болотам я старалась не приближаться, дабы неловкий графенок не полез за мной и не вздумал угодить в трясину). И как купались мы в них, тоже припоминала. Я тогда уходила подальше в камыши, оставляя Торина под охраной Зверюги, и, хотя и поглядывала издали, чтобы все в порядке было, разговоров их, разумеется, не слышала и поясов не видела. Ну вот и поплатилась за свою скромность да тактичность.

— Кому еще ты говорил об этой цацке проклятущей, чтоб ее во Мраке вековечном демоны когтями изодрали?!

— Да никому, никому больше! — поспешил заверить аристократеныш, шарахаясь в сторону, — видно, уж слишком недобрыми огнями блеснули мои глаза, — Честное слово, никому!