Тени

Мужик мыл палубу из шланга, когда они появились на причале и попросили поговорить. Вероятно, больше из любопытства, мужчина пригласить их в дом. Он жестом предложил им сесть на маленький диван, но только Нокс и Танер сели. Леви стоял, прислонившись к островку в крошечной кухне-камбузе.

Демону Танера не нравилось тесное пространство. Не нравились запахи рассола, моторного масла, кофе и слабый привкус рыбных потрохов. Как и не понравилось находиться рядом с кем-то, кто напоминал о плохом времени в жизни. Демон не возражал быть рядом с Мюриэл — она тогда была просто ребёнком и ничего не могла поделать. Но Милтон был взрослым членом персонала. И хотя Танер понимал, что у Милтона, как у смотрителя, не было власти или влияния, чтобы внести изменения, гончая не была такой понимающей.

— Мы хотим знать, могло ли произойти что-то в Рамсбруке, что объяснило бы, почему кто-то убивает тех, кто когда-то там был, — сказал Нокс.

Он позвонил Мюриэл, чтобы сообщить о смерти Маттиаса и Джозефа. Она утверждала, что Дейл и другие жертвы никак не могли быть замешаны в чём-то.

Милтон нахмурился.

— Кого убили?

— Гарри Томлинсон, Дейл Типтон, Маттиас Рейнджер и Джозеф Морган.

Милтон, казался, потрясённым и молчал, отчего внешние звуки — скрип натянутого каната снаружи, хлопанье мачты и крики чаек — стали намного громче.

Наконец, глаза Милтона затуманились, и он шумно выдохнул.

— Вот, чёрт.

— Единственный замеченный нами общий знаменатель — они были в Рамсбруке. Нам необходимо знать, были ли они вовлечены во что-то, что могло бы объяснить их смерть.

Вздохнув, Милтон потёр затылок.

— Да, мальчики были… Я не знаю, подходит ли слово «вовлечены». С ними кое-что случилось. Я даже не знаю, как долго это происходило. Но закончилось примерно через год после того, как вы ушли. Я бы никогда ничего об этом не узнал, если бы не Гарри.

— Что рассказал Гарри?

— Ничего. Но однажды ночью попросил меня остаться в его комнате; использовать способность камуфляжа и спрятаться. Сказал, что мне нужно кое-что увидеть. В этом же общежитие спали Дейл, Маттиас, Джозеф и ещё несколько детей. Я сделал, как он просил. Только Гарри знал, что я там. Было около полуночи, когда они пришли.

— Кто?

— Двое преподавателей, мистер Джайлс и мистер Шепард. Они приказали детям встать и выстроиться в шеренгу лицом к ним. Дети были бледны и дрожали, явно перепуганные, и я знал, что это уже не в первый раз.

Мурашки беспокойства пробежали по спине Танера, поднимая волосы на руках и затылке.

Милтон теребил воротник футболки.

— Мистер Джайлс спросил: «Итак, чья сегодня очередь?» Он заставил детей проголосовать за то, кто пойдёт с ним и мистером Шепардом. Затем преподаватели выволокли из комнаты ребёнка, который набрал наибольшее количество голосов. Я последовал за ними, всё ещё скрытый. Они отвели его в подвал. Заковали в цепи. Вероятно, поступили бы с ним как-то отвратительно, но я перерезал им глотки, а затем отпустил мальчика.

Испытывая отвращение, Танер стиснул зубы, чтобы сдержать проклятие. Он хорошо помнил преподавателей. Вспомнил, какими степенными, строгими и авторитарными они были. Они не терпели ошибок или праздности; казалось, они не получали радости от преподавания. Но он бы и не заподозрил, что они способны на такую жестокость. Однако в этом и была особенность злобных ублюдков — они очень хорошо умели скрывать, кем были.

Мысль о том, что бедные дети подверглись жестокому обращению и чувствовали, что им некуда обратиться… Кровь Танера вскипела. Его затошнило от того, что это происходило прямо у него под грёбаным носом. Если бы он знал, или хотя бы подозревал, что такое происходит, действовал бы, даже будучи подростком. И Нокс и другие стражи были бы рядом.

— Я уведомил остальной персонал, — сказал Милтон. — Они были в ужасе. Возможно, вам трудно в это поверить, поскольку они были холодны ко всем детям. Наказания были суровыми, да, но персонал не получал никакого удовольствия. Они делали то, что считали необходимым, чтобы контролировать здание осиротевших, озлобленных, одарённых детей. И, может, иногда они поступали жёстче необходимого, но не получали от этого удовольствия

У Танера не возникало ощущения, что кому-то из персонала нравится то, что они делают. Они никого не наказывали ради удовольствия или за какую-то воображаемую слабость. Но с другой стороны, у него не возникало ощущения, что Джайлс и Шепард будут получать удовольствие от жестокого обращения с детьми.

— Преподаватели заставляли других детей выбирать, кто пойдёт с ними, потому что ублюдки хотели заставить чувствовать себя частично виноватыми, так?

— Да, подозреваю, они думали, что чувство вины и стыда заставит детей молчать, — ответил Милтон. — Так и было. Они даже не стали говорить об этом после того, как правда вышла наружу, и преподаватели были мертвы. Казалось, они просто хотели забыть.

— Что случилось потом? — спросил Нокс.