Тени

— Заклинания накладываются прямо во время ковки, на всех стадиях, вплетаются в саму структуру металла. Только разница в том, что дракон творил магию на своем языке, на драконьем. Этот язык — самый древний, это язык магии, как и Валаньеза, только он исконный, не придуманный, драконы на нем могут разговаривать со всем, что вообще существует в мире. Валаньеза — это язык магов, его принесли с собой седые эльфы, и он очень прилично копирует драконий. Только драконы не говорят обычным способом, их магия — это магия образов. Драконий язык не состоит из звуков и букв, заклинания творят образами. Мыслями без слов, без определения, только ощущениями.

— Очень похоже на то, что сделала я, — подмечаю, задумчиво покусываю губку.

— Да, верное. Попробуем?

— Что я должна представить?

— Я не знаю, — Сай развел руками. — Что угодно! Представь, что металл растекся по твоей руке, проник внутрь, стал частью тебя, а не чем-то, что вторгается в твое тело… представь, как твоя рука покроется чешуйками, пусть у тебя вырастут когти… что угодно, но цель одна — научиться наделять металл сознанием.

— Я попробую, — пообещала я и закрыла глаза.

Как и ожидалось, у меня ничего не получилось сначала.

Элейн!

Прости, но я ничем не могу тебе помочь. Я не знаю, не представляю, что ты хочешь сделать. Доступ к источнику ограничен, уговор — лишь то, что поможет тебе выжить в столкновении. Я не могу просто взять и выцепить оттуда знание, к тому же, вряд ли оно тебе поможет. Объяснение будет такое же, ничуть не понятнее. Извини, придется соображать самой.

Абсолютное знание! Черт бы его побрал, зачем оно вообще нужно, если я не могу им воспользоваться в любой момент?

Пользоваться им может лишь Создатель, мы только заглядываем в колодец на краткий миг: мы слишком хрупкие и непостоянные, чтобы выдержать погружение в него. Ты можешь пользоваться лишь тем, что тебе удалось увидеть за краткий миг соприкосновения, не больше. И слишком часто это делать нельзя — твое тело начнет разрушаться, потому что ты будешь выкачивать душу из него, переводить в привычное для вас, бестелесных, состояние. И при этом, возможно, сгорю я.

Ничего не понимаю из того, что ты горишь! Ты можешь научить меня меняться, как метаморфозы?

Не сейчас, — со смехом отвечает она. И не за пару минут! На это потребуются дни, много дней, прежде чем ты ощутишь свое тело как материал, как глиняную основу для керамики. И опять же, я мало чем смогу помочь, только такими же бесполезными советами. Но я научу тебя, только чуть позже.

Я тихо зарычала. Как все сложно, оказывается! А я уже обрадовалась — абсолютное знание, моя прошла жизнь и все, к этому прилагающиеся. Размечталась.

— Не получается, — огорченно вздохнула я, показала Сая ничуть не изменившийся кусок. Эльф пожал плечами, но по доброму, не с издевкой.

— Тогда я не знаю, что нужно делать… Опять скинуть тебя с лестницы?

Интересная мысль…

Но этот день мы провели в бесполезных попытках оживить мой кусок металла. Сай давал мне в руки радостного Джайну, но это ничего не меняло — я чувствовала мысли клинка, но не могла вызвать такое же ощущение со своим куском руды. Сай наглядно показывал, как это выглядит — железная "чешуя" на коже, объяснял, как он чувствует клинок, какие у них общие ощущения… наконец, что чувствует сам металл. Какой он на его взгляд…

— Ты не должна представлять его тяжелым куском бездушной стали, нет. Металл может быть мягким, нежным и любящим, но может быть и холодным оружием, несущим смерть… он может защищаться, спасать и калечить. Ты ощущаешь не тяжесть в ладонях, — его силу. Не холод — его чувства сейчас. Не твердость, непоколебимость — его решимость, его преданность. Если ты будешь думать о нем, как о бездушном предмете, он таким и останется.

— Тебе легко говорить! Ты не пытаешься оживить металл, у тебя уже готовый образец был! Может, есть смысл выковать из этого куска меч, пусть эта твоя Ханна его заколдует…

— Ханна не сможет сделать такой, похожий на мой, клинок. Ехать к драконам равно самоубийству — на остров нет ходу никому. Я сомневаюсь, что какой-то из драконов, даже попади мы к ним, за здорово живешь сделает тебе такой меч.

— А твои предки…?