Тени

— Есть указание, что из всех практикующих медиков — он самый очаровательный парень, или очень-очень чувствительный. О медсестрах из его офиса собираются данные за период обучения, тут уж всем приходится трудиться. У нас имеются кое-какие сплетни об его отношениях с пациентками. Всего лишь сплетни.

— Я понял. А нет ли случайно каких-либо отклонений скажем, политического характера? Может все же что-нибудь отыщется?

— Вы послали мне хрустальный мяч, и я постараюсь его не упустить, — сказал голос по телефону. — Случайно? Да, случайность не исключается. Случай всегда может быть. Он может произойти с каждым, при тщательном исследовании. Но этот парень интересуется только деньгами и женщинами, на сколько я могу судить. Он не из людей интересующихся политикой. Материальные интересы иные, если вас интересует — потенциальный убийца.

Я сказал:

— После того, как вы изрезали множество мертвых тел в анатомичке, я не подумал бы, что живой не мог бы оказаться на их месте. И врачи имеют доступ ко всем лекарственным препаратом и знают некоторые способы, как устранить некоторые недоступные криминалисту факты. Мужчина, которого мы разыскиваем, не дурак и не солдат, бравирующий оружием.

— Нет, здесь есть убийца похлеще, — сказал голос.

— Кроче?

— Они разыскивали досье на него. Вы были правы, он профессионал, но они искали его совсем в других списках. Они искали некоего папашу Тоссинга и того кого он мог нанять, да, нанял он первостатейного пастуха, попавшегося под руку. Он приблудился к нему совсем из другого ранчо.

— В каком смысле?

— Держись, чтобы не упасть со стула, — сказал голос по телефону. — Кроче был нацистским штурмовиком в бригаде Рейнхарда Гейдриха. Грубый молодой человек с дубинкой, но его специальностью был пистолет. Он обожает маленький калибр — они бесшумные и точные. Не то, что вы ожидали от сырого физического лица, не так ли? Гейндрих глубоко верил в молодого Кроче, говорят здесь, и часто использовал его. После того, как британцы схватили палача, Кроче исчез. Ваше о нем сообщение — первое, за все послевоенное время. Все думали, что он умер.

— Значит, не умер, — сказал я. — Значит, он бывший штурмовик Гестапо. Эти бывшие нацисты до сих пор здесь собирают урожай, не так ли? Прошлым летом мне как раз надо было взять одного в Мехико — агента по имени Фон Закс, который собирался возродить там что-то вроде четвертого Рейха. Он был законченный сукин сын в фашистском стиле, но мачете он владел великолепно. — Я нахмурился. — Есть ли сведения о том, как Кроче стал работать на коммунистов, если он в самом деле на них работает?

— Ничего необычного. Много таких парней есть, которым все равно на кого работать, лишь бы платили. А Тоссинг нуждался в рабочей силе для исполнения его честолюбивых идей. Такой гунн, как Кроче, мог бы назначить свою собственную цену. Вашингтону больше нравится Кроче, чем Муни, друг. Они хотят, чтобы ты, как можно раньше начал свое шоу. Если Кроче последует за тобой, а другой — нет, уничтожь его.

— Понял. А, что если они оба последуют? Или никто из них?

— Не напрашивайся на выговор. Отправляйся в дорогу и покрепче закрепи зеркало. Смотри, что будет происходить сзади. Наблюдай сам. Этот субъект далеко не кролик, в три счета его не поймаешь и не задержишь.

— Да, и одного грубого слова не хватит, чтобы заставить его говорить.

— Об этом не беспокойся, если конечно нет такого желания. Ты предъяви тело, дыхание, а эксперты уж добьются своего. Они вынут из него все. Есть еще вопросы?

Я заколебался.

— Есть. Антуанетта Вайль. За ней следят?

— Она прикрыта. Сегодня утром, она еще не показывалась. А что?

— Так, — сказал я.

Я и сам не знал, зачем я задал этот вопрос. Тони в деле не участвовала, ведь я вверг ее в несчастье. Никто не поблагодарит меня за участие в судьбе девчонки, собственно девчонкой она и не являлась. Которя являлась не относящейся к делу помехой.

Глава 11

Кафетерий имел белый паркетный пол и выглядевшие старомодно столы и кресла, отсутствовали ниши и музыкальные аппараты. Я усадил Оливию за стол в углу, ведя себя так, будто встретил случайно у дверей.

В это утро она надела платье, отметил я. Неподходящее время для насмешек по моде свободное, мешковатое, что-то от халата, выглядевшее наверно приятно на женщине сложенной, как палка от швабры, которой Оливия не являлась. Платье сшитое из коричного джерси. Мне говорили, что вязанные платья очень удобны для путешествий. Я рад слышать, что оно на что-то годится. Похожее на декорацию, это платье выглядело назойливо, как репей на коленях.

Но это все-таки было платье и оно было не из твида. Произошли и другие изменения в ее внешности.

— Ради бога, — произнес я.

— В чем дело.... О!

Она слегка покраснела и выглядела пристыжено. Это была настоящая губная помада, розовая и совсем не безобразная. Она очень быстро переменилась, попудрила носик и все такое прочее. Перемены вызвали у меня смешное чувство. После всего, я полагаю, это было сделано для меня. Я совсем не испытывал потребности вести эту женщину к новому образу жизни.