Тени

За свою жизнь Шаная ни разу не присутствовала на торжествах настолько крупного масштаба. Харий берег свою дочь от придворной суматохи, не без оснований полагая, что вряд ли сумеет оградить ее от тех, кто видел в маленькой девочке лишь способ для продвижения к трону. Золото и роскошь легко развращали души. В темных закоулках королевского дворца часто творились поистине страшные дела. Так легко подсунуть невинному ребенку бокал с крепким вином, в котором растворено несколько капель приготовленного особым образом отвара из травки с говорящим названием «сладкая смерть». Нет, конечно, от этого не погибали. По крайней мере, сразу. Но вот привыкали к этому наркотику очень быстро и потом были готовы на все, что угодно, лишь бы получить новую дозу. Дети короля представляли собой слишком лакомую и простую добычу для тайных интриганов двора. Поэтому запрет Хария был четок и не предполагал иных толкований: никаких развлечений до возраста совершеннолетия. К сожалению, единолично он мог распоряжаться только судьбой Шанаи. Ханна не прислушалась к словам супруга и позволила своим детям наслаждаться всеми прелестями придворной жизни с самых юных лет. Увы, но вскоре это принесло свои печальные плоды. Взять хотя бы Ольда, которого сразу после отправки в военную академию постигла странная и жестокая болезнь, более всего напоминающая ломку от длительного отсутствия привычного наркотика. Лучшие целители бились во имя спасения жизни наследного принца, и им удалось совершить невозможное. После этого случая королева Ханна, едва не потерявшая первенца, стала куда строже относиться к развлечениям своих детей, которые она прежде считала невинными. Ну а Харий лишний раз порадовался, что отослал Шанаю подальше от столицы с ее многочисленными соблазнами.

Принцесса к своим шестнадцати годам принимала участие только в одной торжественной церемонии – ритуале помолвки, навсегда связавшей ее судьбу с судьбою императора Нардока Кирионом. И вот теперь ей надлежало предстать перед высшим светом уже четырех стран, если считать немногочисленную делегацию от Ритонии.

Нет, Шаная не боялась. Она шла под перекрестием множества взглядов, гордо выпрямившись и с некоторым вызовом вскинув голову. Предзакатное солнце, с любопытством заглядывающее через окна дворца, дробилось мельчайшими брызгами на ее драгоценностях, заставляя придворных щуриться. В шаге от принцессы стелилась по полу размытая тень, не отставая и не забегая вперед. Это Дымок охранял свою хозяйку, предупреждающе скаля клыки, когда кто-нибудь слишком близко, по его мнению, выходил за условную линию, ограничивающую проход для Шанаи и ее крохотной свиты, состоящей лишь из Дарии и Арвенды. И наглец сразу же отшатывался, сам не понимая, почему в жаркий летний день по его коже пробегало дуновение ледяного ветра.

Тарций, наблюдавший за принцессой со стороны, невольно залюбовался юной девушкой. Придворные дамы ничего не смогли сделать за одну ночь с загаром, неприличным для особы столь высокого положения, поэтому Шаная поражала здоровым цветом лица, выгодно отличающимся на фоне обычной бледности знати. Синие глаза были умело подведены углем, отчего казались еще больше. Пухлые губы чуть тронуты кармином.

Маг с нескрываемой жалостью вздохнул и скрестил на груди руки. Жаль, очень жаль, что такая красавица сегодня умрет. Но приказ королевы Ханны не подлежал обсуждению. Жернова тщательно спланированной интриги уже закрутились. Его лучшие люди во главе с Залином и Далалием с рассвета отправились в порт дожидаться прибытия корабля Кириона. Денар не рискнул ставить в известность магов береговой охраны, однако поручил в этот день дежурство присланным наемникам из Дахара. Конечно, хотелось бы обойтись без лишних жертв, но если что-нибудь пойдет не так – залп множества огненных заклинаний, сохраненных про запас в башнях пристани, уничтожит все живое в порту. Погибнут невинные, но что поделать. Правда, Денар очень просил обойтись без такого развития событий. Если поднимется ветер, то пожар из порта легко может перекинуться на торговую часть города. Но король Зальдера был готов рискнуть столицей, лишь бы уничтожить ненавистного императора. В конце концов, за свою историю Мерион несколько раз сжигали дотла, и каждый раз он возрождался краше предыдущего. И между прочим, всегда в этом были повинны имперцы, постоянно конфликтующие с Зальдером по поводу северных торговых путей. Уж один-то раз можно было пожертвовать городом, чтобы надолго, а возможно, и навсегда отбить у Нардока охоту к нападениям.