Тени

Дознавательница умолчала о том факте, что около послушницы остался еще один защитник. Дымок развалился рядом с кроватью, то и дело косясь желтыми глазами на дверь. Хадайша не знала точно, но догадывалась, что пса прислала Шаная. И испытывала к девочке настоящую благодарность. Да, принцессе не стоило становиться свидетельницей столь отвратительного происшествия, но дознавательница понимала, что помешать юной магине быть в курсе всего происходящего в монастыре вряд ли кто-нибудь в силах.

– Она рассказала, что случилось? – задал новый вопрос Залин, пристально рассматривая что-то на противоположной стене.

– Сбивчиво. – Хадайша неторопливо прошлась, меряя шагами каменные плиты подвала. – Мол, вышла по нужде. В коридоре ее уже ожидал этот. – И полный презрения кивок на притихшего Ранора, внимающего словам дознавательницы. – Тот дал ей пощечину, пригрозил, что если начнет кричать – прирежет. Затащил в кладовку. А дальше подоспели мы с Вароном и не позволили свершиться самому страшному.

– Странно, – тихо обронил Залин, словно беседуя сам с собой.

– Что именно? – вступил в разговор Варон, который, тяжело дыша, как раз втащил в подвал связку длинных гибких прутьев, впрок заготовленных Серафией для наказания непокорных воспитанниц.

Ранор протяжно замычал, увидев, с чем именно вернулся инквизитор после краткой отлучки, а Хадайша спрятала в уголках губ усмешку. На самом деле она не планировала пытать стражника. Но припугнуть его хотела, чтобы развязать язык. Опыт подсказывал ей, что насильники обычно весьма трусливые личности. А значит, можно ограничиться простой подготовкой, не прибегая к демонстрации замысловатых пыточных механизмов, весьма громоздких и неудобных для перетаскивания с места на место. Хотя в одном из подсобных помещений монастыря она обнаружила и жаровни, и клещи, и специальные устройства, затягиваемые на суставах и дробящие их в мелкое крошево, и многое другое.

– Возможно, вы решите, что я пытаюсь выгородить своего товарища, но некоторые детали произошедшего меня смущают, – медленно процедил Залин, тщательно взвешивая каждое слово. – Мне дозволено будет высказать свои соображения или приговор уже вынесен и обсуждению не подлежит?

– Я вас внимательно слушаю, – вежливо уведомила его Хадайша, прежде изумленно переглянувшись с Вароном.

– Бесспорно, Ранор поступил очень дурно. – Залин запнулся, подыскивая правильные выражения, но почти сразу продолжил: – И он заслуживает сурового наказания. Но… Кое-какие детали меня настораживают и заставляют подозревать, что далеко не все в этой истории однозначно.

– Не темните, капитан, – сухо проговорила Хадайша. – Если уж начали – смело продолжайте. Нас интересует ваше мнение.

– Вы прекрасно знаете, что все послушницы спят в общем зале. – Залин осторожно посмотрел на дознавательницу и тут же опять отвел взгляд. – Только Шанае была выделена отдельная комната как знак уважения к ее происхождению. Ну и помощницы Серафии, понятное дело, пользовались большими удобствами.

– И? – поторопила его Хадайша, когда мужчина опять замолчал. – Куда вы клоните, капитан?

– После гибели Серафии я приказал каждую ночь выставлять около спальни послушниц охрану. – Залин с непонятным вызовом скрестил на груди руки. – Боялся, что смерти могут продолжиться. Более того, девушкам было запрещено передвигаться по монастырю в одиночку, тем более в темное время суток. Если, как вы говорите, несчастная пошла в туалет, то один из моих людей обязан был проводить ее во двор.

– Значит, Ранор был именно тем стражником, который вызвался ее проводить. – Хадайша презрительно скривилась. – Но по дороге затащил ее в кладовку. Думаю, после перенесенного потрясения у несчастной слегка спутались воспоминания. Такое часто бывает.

– Проблема в том, что сегодня Ранор не должен был нести караул. – Залин задумчиво потер подбородок. – На страже стояли Далалий и Латий. Прежде чем идти сюда, я переговорил с обоими. Они клянутся, что никто из девушек спальню ночью не покидал.

– Неужели? – холодно удивилась Хадайша.

– Не верите мне – спросите у них. – Залин с нескрываемым торжеством усмехнулся.

Дознавательница устало потерла лоб. Посмотрела на Варона, который ответил ей не менее изумленным взглядом. Если Залин говорил правду, то это круто меняло обстоятельства дела. Изнасилование – это очень тяжкое преступление, которое каралось смертью. Но лжедонос – проступок не менее отвратительный. Если капитан говорит правду, то послушница рискует взойти на костер за ложь в лицо представителю совета храмов.

– Зачем девчонке обманывать? – не удержавшись, первым подал голос Варон. – Она должна понимать, что ей грозит в случае раскрытия обмана.

– Откуда же мне знать? – Залин стремительно развернулся к нему, отнеся вопрос к себе. – Но мы пока слышали только одну сторону. Давайте дадим и второму участнику событий высказаться.