Тени Ахерона 2. Черное солнце

Означенное реликтовое порождение магии подлетело к нам на расстояние двадцати шагов и я, наконец, рассмотрел его. Видели продающиеся на мясных рынках телячьи или свиные мозги? Так вот, что, что мы изначально приняли за «шар» являлось громадным подобием мозга. Два полушария, глубокие извилины, гладкая блестящая в лунном свете поверхность… Между полушариями рос длинный, с человеческую руку, чуть изогнутый и выдавшийся вперед тонкий «клюв», по сторонам от него мерцали синеватые сферы — скорее всего глазки. Оригинально до крайности!..

Гвай тихонько цокнул языком — сигнал к атаке. Мгновение спустя щелкнули проволочные тетивы самострелов и болты устремились в короткую дорогу до цели.

Попади одна их таких стрел в человека, его бы сбило с ног будто ураганом и отбросило на несколько шагов назад. Кроме того, от летящего с немыслимой скоростью арбалетного болта увернуться невозможно — это я вам как знаток говорю!

Но все происшедшее немедленно после первого залпа опровергло все мои знания о военной науке. Мне показалось, что за миг до того, как пальцы охотников нажали на отпускающие тетивы крючки, тварь повернулась к нам и мгновенно взмыла на несколько локтей выше. Стрелы со свистом пробуравили воздух под зверем, возможно задев щупальца — монстр резко поджал свои «лапы» и издал негодующее посвистывание.

Теоретически, арбалет является менее скорострельным оружием, чем лук — надо натянуть очень тугую тетиву при помощи ворота на шестеренках, наложить стрелу, прицелиться и лишь затем стрелять. Таким образом, на это уходит одна тридцатая квадранса, то есть половина оборота большой стрелки клепсидры. Это очень долго — обученный обращаться с оружием человек сможет за это время метнуть как минимум пять ножей или шурикенов. Пока Гвай и остальные возились с арбалетами, расположившийся на холме Валент принял решение, что пора вводить в действие магию.

Мелькнул розовый разряд, волшебник опутал зверюгу кольцом жгучих искр, Рэльгонн тотчас же переместился через Ничто прямиком под тоненько заверещавшую тварь, вытянул руку с метающим молнии жезлом, но…

Это напоминал удар обмотанной тряпками кувалды точно в темечко. Такое впечатление, что у меня под сводом черепа взорвался сосуд наполненный кхитайским горючим порошком, какой обычно используют для устроения фейерверков. Руки и ноги мгновенно онемели, словно я их отлежал, и доблестный граф Кертис, краса и гордость Латераны, рухнул на землю подобно тряпичной кукле. Угасающими остатками зрения я успел заметить, что аналогичная участь постигла и остальных охотников. Гвай попытался было потянуться к кинжалу, но рука не слушалась.

Последним, что я запомнил, были угасающие огоньки — действие заклинания Валента Мессантийского прекращалось. Потом стало темно.

* * *

— Кертис, ты живой? Давай, вставай… Нечего тут валяться.

Я поморщился — меня больно и неприятно хлестали ладонью по щекам.

— Гвайнард, перестань! — я шевельнулся, понял, что тело слушается и попытался сесть. Голова трещала так, словно мы вчера полный вечер беспробудно пьянствовали в захудалой таверне, ведрами поглощая скверное вино. — Что… Что произошло?

— Это мы и пытаемся выяснить. По счастью все наши живы, отделались легким испугом и головной болью.

Осмотревшись, я понял, что прошло довольно много времени — облака на восходе начали окрашиваться в золотисто-багровые цвета, то есть начиналось утро. Вся компания — Гвай, Валент, Витарий и пятеро его охотников — была в сборе, причем каждый выглядел довольно бледно, а волшебника бурно тошнило — Валент то и дело бегал в кусты, освободить желудок от желчи и остатков давешнего завтрака.

— Полное поражение, — глубоко вздохнув сказал офирец. — Эта сволочь каким-то образом оглушила нас и смылась… Что же это было, а?

— Илитид это был… — прохрипел Валент, пытающийся подавить приступы тошноты. — Точно, илитид. Вы про таких существ не могли слышать, потом объясню… Никогда бы не поверил, что увижу подобную тварь вживую!

— Погодите, а где Рэльгонн? — вдруг обеспокоился Гвайнард. — Улетел в Рудну? Митра Всеблагой, только этого еще не хватало! Кертис, ребята, помогайте!

Я, героически преодолевая невыносимую боль в затылке, встал и побрел вслед за Гваем, который по сравнению с остальными выглядел на удивление бодренько.

Посреди обширной поляны лежал наш упырь. Как мне показалось с первого раза — мертвый. Слишком уж кожа синюшная, кажется не дышит. Из-за необъятного черного балахона, разметавшегося по траве, Рэльгонн кажется подстреленным из лука огромным вороном. На лицо упыря лучше не смотреть — рот оскален, белеют в утренних сумерках чудовищные зубищи, нос заострен, под тяжелыми веками мерцают болезненной желтизной закатившиеся под череп глаза. Кошмар.

— Вроде не ранен, — пробормотал Гвайнард, присев на корточки радом с недвижимым упырем и потрогав его за дряблую белокожую шею. — Убить каттакана очень и очень непросто, они живучие. Митра и Иштар, спасите и сохраните! Рассветает, а солнце его убьет!