Тени Альвиона

Я не могла оторвать глаз от сестры – ее голос дрожал, когда она продолжила:

– В первую минуту я над ним посмеялась: какое еще настоящее имя? Но он настаивал и обратился к Матушке Алливии, не знает ли она. И Матушка… – На мгновение Кьяра запнулась, – она сказала, что меня зовут Кьяра Дейн и я его дочь.

В гостиной воцарилось неуютное молчание. Я попыталась представить себя на месте Кьяры, но не смогла. Откашлявшись, сестра проговорила:

– Он снял свою маску и представился. У нас оказался одинаковый цвет волос, но я отказывалась верить. Я сказала, что моего отца поглотили Тени. И тогда этот Имрок Дейн предложил мне проверить наше родство.

– Это как? – в недоумении спросил Нейт.

Ему ответил Кинн:

– Йеллион. – Когда Кьяра кивнула, он пояснил: – Камень реагирует на кровь – меняет цвет: от бледно- до бордовофиолетового. Чем ближе родство, тем йеллион темнее.

Кьяра продолжила:

– Я до последнего думала, что всё это недоразумение, какая-то глупая шутка, поэтому и согласилась на проверку – хотела доказать, что не имею с этим типом ничего общего. – Она хмыкнула. – Я ошибалась. Камень показал наше близкое родство.

– Но… если он выяснил, что ты его дочь, почему?.. – я не смогла договорить.

– Почему он отправил меня в Квартал? – Глаза Кьяры презрительно сузились. – Потому что я дремера, вот почему. Он проверил мой дар… А когда убедился, что его у меня нет, сказал, что ему очень жаль, – эти слова она почти выплюнула, – но он вынужден исполнить свой долг. Матушка Алливия пыталась за меня вступиться, но он пригрозил, что обнародует тот факт, что Сестры скрывали дремеру, и их тоже вышлют в Квартал. Матушке пришлось отступить, но она попросила дозволения проводить меня.

После краткого молчания Кьяра с чувством произнесла:

– Ненавижу его! Но пусть его имя хоть раз послужит чему-то хорошему.

Ферн шумно выдохнул и сказал:

– Ну ладно, прочитают они наше письмо… Но я все равно считаю, что отправлять его Карателям – дурацкая затея.

Кьяра посмотрела на него недобрым взглядом, но тут внезапно подал голос Кинн:

– Я согласен с Ферном.

Все удивленно застыли, а у самого Ферна брови поползли вверх, но, прежде чем он как-то прокомментировал эти слова, Кинн повернулся к Кьяре:

– Даже если Каратели прочтут письмо, нельзя надеяться на то, что они свершат правосудие. То, что ты сейчас рассказала, лишний раз подтверждает, что Закон им не указ. – Помолчав, он с горечью сказал: – Ждать от них справедливого суда бесполезно.

Кьяра оторвала от него взгляд и обратилась к Нейту:

– Ты тоже против этой идеи?

Юноша коснулся золотой полусферы в ухе и тут же отдернул руку.

– Не скажу, что эта мысль мне по душе, но… Думаю, нам стоит попробовать.

Сестра посмотрела на меня, и я твердо произнесла:

– Нельзя сидеть сложа руки.

Кьяра тут же попросила найти хорошую бумагу и чернила, а через час показала нам готовое письмо. Оно было составлено сухо, исключительно по делу – даже мой дядя остался бы доволен. Но не это поразило меня: у Кьяры оказался потрясающей красоты почерк – я бы повесила это письмо в рамке на стену, чтобы любоваться.

Заметив наши восхищенные взгляды, сестра немного смутилась и пояснила:

– У меня были занятия каллиграфией почти каждый день на протяжении двенадцати лет.

Бумагу аккуратно сложили, и на обратной стороне Кьяра старательно вывела:

Имроку Дейну, Главе Карателей, от Кьяры Дейн

Глядя на письмо, белеющее на кофейном столике, я почувствовала облегчение: пусть даже из этой затеи ничего не выйдет, но мы хотя бы попытаемся. Всеобщего воодушевления не разделяли лишь скептически настроенный Ферн и хмурый Кинн. Было невероятно странно видеть между ними такое согласие.

Будто прочитав мои мысли, Кинн сказал:

– Письмо не отменяет того, что нам надо сосредоточиться на поисках трессион-отвертки. Мы уже много где искали, но Квартал слишком большой…

Тихо покачав головой, Кьяра спросила:

– Как она выглядит, эта отвертка? Какая-то особенная?

– Нет, как любая другая, только ручка у нее из трессиона – обычно он болотного цвета, иногда сероватый.

Сестра на секунду замерла, а потом задумчиво проговорила:

– А у Мара вы спрашивали?

– У Мара? – изумленно переспросил Ферн. – С чего это?

– Он ведь интересуется механизмами, а уж где механизмы, там и инструменты.

– Мар интересуется механизмами? – с удивлением спросил Нейт. – Раньше он вообще ни к чему не проявлял интерес.

Кьяра пожала плечами.

– Он растет, самое время найти себе занятие.

Кинн слегка нахмурился:

– А как мы объясним, для чего ищем эту отвертку? Нельзя же взять и сказать, что у меня есть дар? После того, что произошло в сквере, меня и так подозревают…

– Нет, про дар говорить нельзя… – согласился Нейт. – Но Вира знает всё о камнях, хотя она и дремера. Скажем, что тебя тоже этому обучали.

Сложив на груди руки, Кьяра решительно сказала:

– Только ничего не говорите про письмо. Когда отправим, тогда и скажем.

– Почему? – спросил Нейт.

– Не хочется никому подавать ложных надежд.

Ферн что-то пробурчал, но под ее холодным взглядом тут же замолк.