Тени Альвиона

Воздух ощутимо сгустился, как перед грозой, и я, затаив дыхание, не сводила глаз с противников, поэтому не сразу почувствовала, что Кинн потянул меня за рукав. Он беззвучно указал глазами назад – за клетками маячил второй выход с площади. Сами нападавшие придвинулись ближе к Риссе и внимательно следили за подошедшей троицей. Ферн обогнал Нейта и остановился в паре шагов от Сая, возвышаясь над ним на полторы головы.

– Сай, а ты ведь прав, давненько мы не виделись… Может, вспомним прежние времена? Поговорим, например, о твоем замечательном папаше?

В голосе Ферна прозвучала скрытая угроза, и Сай застыл, будто обратившись в азонитовую глыбу. Рисса злобно зашипела:

– О чем это ты?

Ферн поднял на нее насмешливый взгляд:

– Неужели Сай не посвятил тебя в свое интересное прошлое?

Рослый так резко двинулся вперед, что едва не сбил с ног Риссу, и со сжатыми кулаками встал рядом с Саем. В этот момент Кинн взял меня за руку, отчего сердце у меня подскочило, и потянул в узкий проход между клетками. Мы начали потихоньку пятиться от остальных, не сводивших глаз с Ферна и Сая. К счастью, холщовая ткань, устилавшая землю, заглушала звук наших шагов.

Мы уже почти миновали клетки, когда я поймала растерянный взгляд Нейта. И за миг до того, как он крикнул: «Стойте!», мы развернулись и бросились с площади. Вслед нам понеслись разноголосые вопли, от которых я едва не оглохла – или же это зашлось в ужасе мое сердце. Каждый шаг отдавался болью в отбитых коленях, но я заставила себя сосредоточиться на беге, позволив Кинну выбирать направление.

Мы неслись, а перед глазами скакала дорога и разноцветные дома тянулись смазанной полосой. Горло у меня начало саднить, словно обожженное, правый бок прорезало болью. Вдруг Кинн резко дернул меня, и на несколько секунд мы провалились в темноту арки, ведущей во внутренний двор. Но едва мы выскочили из прохода, Кинн остановился, и я влетела в него, ударившись носом о его спину.

– Что?..

Потирая нос, я подняла голову. Посередине дворика была разбита клумба с высоким узловатым деревом, одну из стен увивал сочно-зеленый дикий виноград, а у трех массивных дверей стояли керамические горшки с останками высохших стеблей. Даже сейчас это был весьма живописный дворик, но из него был всего один выход – тот, через который мы только что прошли.

С улицы послышались голоса и приглушенный топот.

Кинн бросился к ближайшей двери, а я – к средней, с облупившейся зеленой краской. Дверь, видимо, рассохлась и, подавшись совсем чуть-чуть, застряла. Я решила, что ее не открыть, как тут Кинн взялся за дверную ручку вместо меня. От усилий на его шее вздулись вены, но мало-помалу ему удалось ее приоткрыть. Я протиснулась внутрь, едва не оборвав оставшиеся на куртке пуговицы.

– Давай!

Я надавила изнутри, Кинн потянул – и дверь уступила, впуская его. Закрыв ее, мы в полной темноте замерли, и я прислушалась, но, кроме шума крови в ушах и нашего прерывистого дыхания, ничего не услышала.

Серра, прошу, помоги. Пусть они нас не найдут.

Глава 2

Постепенно дыхание выровнялось, а снаружи за дверью так и стояла непроницаемая тишина. Кинн шагнул куда-то вбок, и в темноте вспыхнул люминарий, осветив коридор, выложенный плиткой песочного цвета. Затем Кинн попытался запереть дверь на ржавый засов, но после нескольких попыток сдался – тот застрял намертво.

– Ладно, будем надеяться, им не придет в голову проверять каждый дом.

Мы прошли по обшарпанному коридору и поднялись в полумраке наверх – Кинн не решался пробуждать остальные люминарии, чтобы их свет нас не выдал.

На каждом этаже было по две квартиры, но все они оказались крепко заперты, и только на третьем нам повезло: одна из дверей стояла приоткрытой. Мы осторожно прошли в темную переднюю, встретившую нас затхлым запахом пыли и плесени, от которого я невольно чихнула.

Кинн с шорохом провел рукой по стене – и переднюю залил яркий свет. Облегченно выдохнув, я улыбнулась Кинну и оглядела помещение: в безжалостном свете были ясно видны отстающие от стен обои и серая от пыли бархатная портьера, за которой, скорее всего, скрывалась гардеробная. Меня передернуло: даже в поместье, где я жила с Псами, заброшенность ощущалась не так явно.

Скрипя досками паркета, мы зашли в полумрак большой комнаты, очевидно гостиной. Кинн сразу направился к окну и осторожно выглянул наружу из-за полуприкрытых штор.

– Ты… слышишь Теней? – его голос дрогнул.

– Нет, пока нет. А что?

Он молча махнул рукой, подзывая меня ближе. Когда я посмотрела сквозь грязное стекло вниз, то оцепенела, чувствуя, как воздух в легких превращается в лед.

Отовсюду – из-под арки, из дверных щелей – во дворик стекались Тени.

Совершенно беззвучно.

Впервые за полтора месяца я не слышала их криков, но тишина показалась мне еще ужаснее. Внутри у меня что-то дрогнуло, когда мы обернулись к двери, ожидая, что там вот-вот покажутся Тени…

Но время шло, а ничего не происходило. Вдруг Кинн громко прошептал:

– Камень-сердце…