Тени Архонта (СИ)

Жал моргнул, в его зрачках на мгновение мелькнула осмысленность, и — взял. Не думая, не колеблясь ни секунды пронзил Данан насквозь. Хольфстенн заорал, привлекая внимание всех вокруг, а Жал затих, не пытаясь протолкнуть пальцы ближе к чародейскому сердцу.

— Что происходит, Данан? — спросил гном тоном, за которым слышалось: теперь не до шуток, и будет нужно, он прирежет обоих.

Данан положила руки Жалу на талию, под каждой вспыхнула зеленоватая печать простого исцеления. Эльф замерцал амниритом, до гари опаленная кожа начала слетать с него лавовыми струпьями, а под ней уже алмазными гранями светилась новая. Энергию жизни, высосанную из колдовства и из колдунов обычным Увяданием, Данан использовала, чтобы залечить сначала свои раны, а теперь и эльфийские. Эта энергия полыхала чистой магией, насыщая любое заклятие, какое Данан вздумалось бы сотворить.

Печати исцеления били пульсом зеленого пламени, и, приняв внутрь руку Жала, сплошь слепленную из амнирита, то есть из сущностного концентрата магии, Данан отчасти поглощала и её. Она откуда-то, точно из такой же квинтэссенции чар, каким является амнирит, раз за разом создает свой духовный клинок, и может насыщать его по своему усмотрению любыми чарами. Значит его, Жала, магическое амниритовое переплетение она может выдать за внутреннюю часть себя, ту, из которой собирается энергия клинка, и, значит, она и его может насытить любой магией. Включая ту, которая еще миг назад была чужой жизнью.

Магия гибче, чем кажется. Она может воссоздать руку Жала заново, вливая в неё поглощенную жизнь убитых шаманов.

Данан смотрела эльфу в глаза. Неотрывно, чтобы быть уверенной, что это нужно. Что он — не Ред, он не умрёт от её трусости, нерасторопности, медлительности. Не умрет оттого, что она «разменивается стихиями, не смысля в них», как говорил когда-то темный эльф Сагимор в Сухих Подворотнях. Оттого, что она «не по-Кошмарному скромна».

Боль стихала, по мере того, как эльф исцелялся. И когда Жал понял, что снова полностью цел, он вытащил руку у Данан из груди, дыра в которой срослась за несколько секунд.

Данан даже не думала, скольких парталанцев она угробила, чтобы спасти Жала и себя. Лишь услышала мужской голос, призывающий брать врага в кольцо и не дать уйти командиру.

— Скольких она снесла? — шепнул где-то неподалеку голос Стенна. Кому это он? Дей — кажется Дей — ответил, что еще считают.

Чародейка застыла напротив Жала, ощущая, как сила, взятая и отданная, утекает с каждым выдохом, опустошая её. Словно она исцелила эльфа не чужой энергией, а своей.

И вот это точно не было правдой! Данан никогда не лукавила: она не целитель, она торгаш, который может только «перепродать» силу одного носителя другому. Только почему ж вместо маржи в ней остается пустота?

Это голод? Её голод? Или — их? Исчадий? Или…

— Данан! — Жал твердо взял голову Данан в ладони. Она словно опомнилась. Обхватила руками свою талию поперек и повалилась вперед, позволяя эльфу обнять её. Под желудком драло ястребиными когтями.

Это голод.

Это жажда силы.

Это то, почему все маги в душе хотят, чтобы Темный архонт победил! — закричала она самой себе, непроизвольно сжимаясь до пальцев ног.

Пустота.

— Данан! — Жал позвал снова, держа женское лицо в ладонях, будто это помогало держать на ногах всю чародейку целиком. Данан шаталась, путаясь в ногах даже при том, что формально не пыталась никуда идти и стояла на месте. От растраты сил тошнило, но хуже всего даже не это.

«Ах… Аха… АХАХАХАХА!!! — раздавался жуткий полусмех-полурев в женской голове. — Разве я не говорил тебе, девочка, что в Консорциуме теократов тебя бы ждали?»

— Тихо, пожалуйста, — позвала Данан.

— Что? — не понял Жал.

«Разве я не говорил, что все и всё вокруг — лишь корм твоему клинку?!»

— Нет, — замотала она головой, не разбирая, где реальность, а где — голос из Пустоты.

«Ко-о-орм, — протянул архонт, мягко, но непреклонно убеждая. — Пища, созданная для того, чтобы сделать тебя крепче, сильнее».

Данан оглянулась бешено, толкнула в грудь Жала (тот упал). Задрожала всем телом, облизываясь.

— Заткнись, — выдохнула сквозь стиснутые зубы. — Замолчи!

Но архонт не утихал — он ликовал, торжествуя, радуясь, как дитя Бога Тьмы, и без конца скандировал в голове Данан так же явственно и громко, как мог бы прямо ей в лицо:

«Используй их! Изменяй их! Трать их!»

— Пожалуйста, — жалобно завыла Данан, хватаясь за второй висок и глотая невесть откуда взявшиеся слезы. — Пожалуйста! — Хныкала женина. Стенн и вскочивший Жал бросились к ней одновременно. Она упала в чьи-то руки, ощущая, как валится дальше, в непроглядную Пустоту, где нет никаких очертаний и правд, будто бы… будто бы туда, за Разлом, в мир, открывшийся после свержения теократов-архонтов, кишащий демонами и тварями, мир, которого страшится все сущее в Аэриде.

Или это просто беспамятство? Хорошо бы так…

«Сила, — голос архонта звучал тем тверже, чем сильнее у Данан темнело в голове, — власть, мудрость, сама жизнь — все, что составляет суть магии и корень мира, все, из чего состоит сам мир, все это — лишь пища для нас, Темный чародей…»