Тени Атлантиды

— Нет, господин, — сразу нашелся старик. — Но по улицам разбежалось много рабов, которые и творят безобразия. Мы принесли с собой скромный дар. И молим тебя о защите от распоясавшихся сол… Извини, рабов.

Отцы Тшепи принесли четыре ларя, полные золотых кхешийских монет. Кулл поломался немного, только для приличия, и выторговал еще ларь серебра.

Затем валузийский владыка торжественно представил просителям нового наместника, с которым он оставлял три тысячи таваронской пехоты, призванной защищать жителей Тшепи от всяческих напастей.

Между тем погрузка на корабли затянулась. Воины, утомленные бурной ночью и дармовым вином, ползали по раскаленному пирсу, словно мухи по патоке.

Армия Кулла понесла ощутимые потери: на пристань не явились две тысячи человек. Из них большинство было ранено, убитых и дезертиров числилось не больше пятисот.

Куллу ничего не оставалось, как восполнить потери таваронцами. Теперь с Затулом отплывали всего пять тысяч человек, но он против этого особенно и не возражал, считая, что тылы должны охранять лучшие.

Однако в душе командир таваронской пехоты все же недоумевал, почему именно его сотни поредели больше всех, ведь и валузийские, и шемит-ские воины были ничуть не хуже. Правда, по этому поводу он не сказал ничего, ибо прекрасно знал: с Куллом спорить бесполезно.

Только в полдень флот, насчитывавший около трехсот судов, покинул Тшепи. Большую часть его составляли речные галеры, отнятые у противника.

Валузийская конница под командованием Кан-дия и конный отряд шемитов Энкеши сопровождали флот по берегу Таиса.

«Великий Хотат» на сей раз уступил место флагмана другому кораблю. В трюме галеры лежали драгоценности из храмовой сокровищницы и лари с выкупом за Тшепи. Кроме корабельной команды на борту «Хотата» разместились отряд Алых Стражей и два десятка грондарских лучников. Рамдан, валузийские маги и Усирзес тоже были здесь.

Усирзес с самого отплытия сидел на палубе, держа на коленях истлевший папирус и пытаясь прочесть древний текст. Рамдан же, напротив, ни разу не поднялся наверх. Он не выходил из каюты и просил без особой нужды его не беспокоить.

Одноглазый Мун быстро нашел, чем занять лучников: он поручил им наловить рыбы. Один Валка знает, откуда он раздобыл длинные удилища с тонкой бечевкой и железными крючками, но вскоре грондарцы так увлеклись, что стоявшие вдоль бортов садки начали быстро наполняться добычей.

* * *

Манорг принес из каюты арбалет и стрелы и остановился поодаль, ожидая новых приказаний.

— Брул! — крикнула Иссария. — Будь судьей на нашем состязании.

Брул, наблюдавший за рыбной ловлей, поспешил на корму.

— Мы поспорили, — объяснила ему Иссария. — Я говорю, что стреляю из арбалета лучше Кулла.

— Ясно, — кивнул Брул. — А во что моя госпожа желает стрелять?

— Не знаю… — Иссария, прищурившись, посмотрела на левый берег. — Вот! Те зеленые яблоки… В самый раз.

Кулл и Брул многозначительно переглянулись.

— По три выстрела, — сказал атлант.

— Вообще-то это не яблоки, — пояснил Брул, рассматривая стоявшее у самой воды дерево. — Это шамары. Они созреют только к сезону дождей, когда кончится осень.

— Манорг! Арбалет! — приказала Иссария. — Не надо заряжать, я сама.

Женщина поставила деревянное ложе на палубу и, сильно нажав на ворот, натянула тетиву.

— Болт!

Манорг протянул ей арбалетную стрелу, окрашенную в красный цвет.

— Смотри, Брул, — сказала Иссария. — Когда дерево будет точно против корабля, я собью стрелой одно из этих зеленых яблок, или как ты назвал эти дички?

— Шамары, моя госпожа, — с поклоном ответил Копьебой…

Иссария вложила болт в углубление, выточенное в деревянном ложе, и прижала приклад к плечу. Крупный рубин в ложе вспыхнул в солнечных лучах и на миг ослепил Кулла.

— Я стреляю, — предупредила она.

Красная стрела прожужжала в воздухе, и в то же мгновение плод разлетелся вдребезги.

— Поздравляю тебя, моя госпожа, — улыбнулся Брул. — С первого выстрела.

— Теперь ты, — повернулась Иссария к атланту.

Ее синие глаза смеялись.

Оглянувшись, Брул заметил, что Усирзес оторвался от папируса и с интересом наблюдает за происходящим.

— У тебя что-нибудь получилось? — спросил его Брул.

— Да, немного… — ответил Усирзес. — Мой король, извини, я хотел выразить восхищение меткостью твоей возлюбленной. Этот выстрел сделает честь любому стрелку.

— Спасибо, Усирзес. Только ты набрался мужества и признал это. — Иссария с вызовом посмотрела на атланта.

— Что ты там топчешься? Поднимайся на корму, — позвал Кулл.

Жрец подошел ближе:

— Таким оружием не пользуются в Кхешии.

— Он бьет намного дальше лука, — сказала Иссария.

— Это так, — кивнул Брул. — Только и гораздо медленнее. Пока ты, моя госпожа, перезаряжаешь арбалет, лучник успеет выпустить пять стрел подряд. Да и сделать хороший арбалет значительно труднее, чем лук.

Иссария пожала плечами.

Кулл, нажав на ворот, натянул тетиву.

— Болт, — приказал он коротко.

Манорг протянул королю красную арбалетную стрелу.

Кулл вложил ее в выточенный в ложе паз и стал ждать, когда корабль проплывет мимо следующего дерева с плодами шамары.

— Из какой страны это оружие? — поинтересовался Усирзес.