Тени Авалона

– Проведал девушку, называется, – нож буи-ко тоже готов, надежное лезвие, детям Роты он не понравился. Арвет надеялся, что к этим птицам тоже подход найдет.

Перебросил сумку с бубном за спину, чтобы не мешала. Она будто дрожала.

«Это самая неважная странность из всех, на которые надо обращать внимание», – решил Арвет.

Треск близился, сосны зашумели, закачали ветвями, возмущаясь вторжению незваных гостей. Арвет сжал оружие крепче, готовясь встретить…

Гром оглушил, откинул в сторону, в облаке искр звенящие молнии пронеслись мимо, обдали кислым запахом меди и помета, исчезли…

Арвет лежал во мху и ругался. Его даже не заметили, отшвырнули с дороги, как муравья!

– Кой черт меня дернул сюда приплыть, – зло пробормотал он вставая. – Куда ты, Андерсен, в магический ряд со своим христианским…

Стимфалида висела совсем близко, рукой достать. Крылья били по воздуху с немыслимой скоростью, искры летели во все стороны как от точильного круга.

Остро воняло жженым птичьим пометом.

Медноглазое чудовище глядело на него. Девичье лицо оставалось бесстрастным, и Арвет некстати подумал, что оно у стимфалид одно на всех. Одинаковое, как копии одного оригинала.

Ближайшая сосна со скрипом протянула мощную руку-ветвь, грозно примерилась зелеными иглами-пальцами к птичьему горлу, но стимфалида изящно повернулась, блеснули перья-мечи, и отсеченная ветвь рухнула на землю.

Дерево беззвучно застонало, Арвет прыгнул в сторону как заяц.

Ему бы найти овражек, распадок, скалистую щель – туда она не сунется, не пролезет, не проскочит. Только бы оторваться, уйти от клекота и звона, от лезвий, которые так и метят в спину…

Стимфалида упала сверху, махнула крылом, Арвет почти увернулся – перья распороли ремень у сумки, она отлетела в сторону и распахнулась…

Бубен выкатился, полетел вниз, рисунки налились светом, белый сияющий обод помчался в лесной сумрак, ко дну оврага.

Птица на миг отвлеклась, и Арвет ударил. Он метил в грудь, но стимфалида повернулась, зазубренное перо лишь прочертило глубокую царапину в медной чешуе. Светло-зеленая кровь вскипела в ране, она завопила, ударила обоими крыльями – Арвет едва успел выставить перо, – отшвырнула на землю. Птица гневно кричала, поднимаясь все выше, прорубала световой колодец в кронах.

Арвет с содроганием услышал:

– Мерзкий червяк, как ты посмел ранить меня пером моей сестры! Такие раны не заживают!

Стимфалида разметала сосновые ветки, распахнула крылья, прицелилась…

Из оврага, куда улетел бубен, ударил серебряный с золотым свет, и прыжком из влажной глубины выскочил северный олень. Встал перед Арветом.

Сияло серебро шерсти и золото рогов, а олень танцевал, не приминая мха.

«Я Зарница, я твой проводник, – услышал Арвет. – Не медли, хозяин…»

Юноша схватился за крепкую шею, запрыгнул на спину.

Олень рванулся вперед, железный дождь лишь зря изгвоздил мхи и скалы.

Они летели сквозь свет и тень, спасались от града с небес, но стимфалида была быстрее, она настигала – боль подгоняла ее.

– Быстрее! Ты можешь быстрее?!

Зарница повел ушами.

«Я из стада Мяндаш-пырре. Держись крепче, хозяин. Еще крепче…»

Впереди показался просвет, сосны расходились в стороны, открывая вид на море, на небо и медных птиц, кружащих над островом.

– Не выходи из леса! – закричал Арвет. – Нельзя!

«Ты хотел быстрее…» – Зарница выскочил из-под защиты сосен, вниз распахнулся скалистый провал, у Арвета закружилась голова, а олень стукнул копытами по воздуху, одним, вторым, третьим – и полетел вверх, оставляя за собой гаснущий след северного сияния.

«Ты держишься, хозяин? Ты видишь?»

– Вижу, – прошептал Арвет.

Они плыли под облаками, выше битвы. Остров Дриад лежал далеко внизу, стая стимфалид кружила над ним, то ныряя вниз, в шумящий лес, то выныривая обратно – и не всегда птицам это удавалось легко.

Бой кипел под сенью леса, вставали в строй сосны, дубы, буки и осины, летели вверх шишки, желуди, сучья и камни, смола склеивала крылья, ветви рвали медные тела, корни стискивали и душили, дриады бились всем, что у них есть.

Но силы были не равны, железо острее дерева. Искры стимфалид уже подожгли лес, и дым лениво плыл над островом.

На узком оголенном мысу клубилось облако каменной пыли. Облако мешали и взбивали, будто венчиком белки с сахаром, расщепленным обломком бревна. Добрых два десятка медных тел усеивало побережье. Стимфалиды не совались туда, метали перья издалека, в ответ из облака с неиссякаемой силой и точностью летели обломки гранита.

Людвигу Ланге помощь была не нужна.

В другом месте, в самом центре леса, поднимался густой столб дыма, там стимфалиды кружили, как назойливые мухи, и по кругу метался рычащий огонь…

– Дженни… – сказал Арвет. – Зарница, давай туда!

Он ударил пятками по бокам оленя, и тот поскакал по верхушкам сосен.